По Хомякову, эта целостность духа необходима в тех первичных актах, которыми начинается процесс познания. Эти первичные акты он именует верой, которая есть «зрячесть разума». Данные веры являются тем первичным материалом, из которого строится всё наше знание. Эти первичные данные образуют «жизненное сознание», не нуждающееся в доказательствах и доводах. Первичное «знание веры» есть знание живое в высшей степени. Это живое знание требует постоянной цельности и согласия в душе человека. Само по себе живое знание не есть еще всецелый разум, ибо всецелый разум есть вершина познавательного процесса, который начинается в вере, продолжается в работе рассудка и находит свое завершение во «всецелом разуме».

Итак, цельное знание, или, «живознание» состоит из трех элементов:

1) вера {как разумная зрячесть), придающая живое содержание разуму,

2) воля, точнее, волящий разум, воплощающий мысли бога в действительность; 3) рассудок как логическая способность, обнаруживающий в содержании знания отвлеченный закон. Ключевая роль в познании принадлежит вере. Главная задача, стоящая перед философией, состоит в том, чтобы разум поднять до уровня веры. Однако индивидуальный человеческий разум, даже дополненный верой, не может постигнуть Бога как сущность мира. Для этого необходим коллективный «соборный» разум* соединенный в церкви на основе нравственной любви. Стало быть, только там, где достигнута гармония веры, воли и рассудка имеется «всецелый разум», «живознание».

Именно онтологический характер процесса познания, характеристика первичных актов знания («живознания») как актов «веры», утверждение соборной природы познания — всё это плодотворно сказалось на дальнейшей развитие отечественной гносеологии. В учении Хомякова, как 4 хранителя корней святой Руси, современники видели залог будущего России, «первый росток народного самосознания… одним словом зарю новой культуры, которою воссияет человечеству Славянство»[1859].

- Говоря о вкладе А. С. Хомякова в сокровищницу русской мысли, отмечу, что его главные заслуги лежат в области богословия и социальной философии, т. е. историософии. В области богословия он был первым русским светским философом, попытавшимся выразить в философских категориях дух православия, православия не официального, а народного. Как ■" тонко подметил В. В. Розанов, всей своей деятельностью Хомяков «покачнул… русское сознание в сторону народности, земли, в сторону большего внимания к своей истории…»[1860]

Иван Васильевич Киреевский (1806-1856) наряду с А. С. Хомяковым является родоначальником философии славянофилов. Именно Киреевский, который преимущественно занимался собственно философской проблематикой и обладал философски более углубленным умом, сформулировал ряд основополагающих философских идей, Любовь к философии составляла его главную творческую страсть. Среди своих соратников он был наиболее философски образованным человеком. Во время своего заграничного путешествия слушал Гегеля, Шеллинга, Фр. Шлейермахера. В самом начале своей творческой деятельности Киреевский находился под влиянием романтизма, преклонялся перед Шеллингом, философию которого, в первую очередь его «философию откровения», он рассматривал в качестве самой удобной ступени для перехода к самостоятельному философствованию, отправной точки для создания русской философии. Правда, даже система «положительной философии» имела существенные изъяны методологического и гносеологического характера. В частности, в своем методе понимания Шеллинг не поднялся, по словам Киреевского, «до цельного сознания верующего разума»[1861].

Как мыслитель, Киреевский начинал с консервативного западничества, с восхищения западным просвещением. Как тонко подметил Н. А. Бердяев, Киреевский прошел «чрез искус и соблазн „европеизма"»[1862]. В начале 30-х гг. вышла его первая большая статья «Девятнадцатый век» (1832 г.), в которой он, сопоставляя русскую и западноевропейскую культуру, отдает предпочтение последней и высказывается за приложение ее результатов к русскому быту. Кроме того, он проводил в ней мысль, что скептическому восемнадцатому веку приходит конец и что новый, девятнадцатый век явится веком духовного возрождения, причем России суждено играть в этом возрождении ключевую роль. Публикация этой статьи в журнале «Европеец» стала причиной его закрытия за «чересчур высокую оценку запад- ных идей». Его статья во многом созвучна с первым «Философическим письмом» Чаадаева. Но в конце 30-х гг. под влиянием Хомякова, вдохновленный трудами отцов церкви он совершает поворот к славянофильству, о чем свидетельствует написанная им в 1838 г. статья «Ответ А. С. Хомякову». Можно сказать, что в статье «Девятнадцатый век» Киреевский хотел лишь отдать должное Западу с тем, чтобы уже в следующей статье выступить апологетом истинно русских начал, защитником славянофильства. В 1852 г. Киреевский опубликовал свою главную статью «О характере западноевропейского просвещения в его отношении к просвещению в России», в которой он вступил с развернутой программой славянофильской философии.

Правда, сам Киреевский открещивался от «славянофильской» позиции и предпочитал относить свои воззрения к «славянско-христианскому» направлению[1863]. Так, в «Письме к Хомякову» (от 2 мая 1844 г.) Киреевский писал: «Может быть, вы считаете меня заклятым славянофилом… этот славянский образ мыслей я разделяю только от части, а другую часть его считаю дальше от себя, чем самые эксцентрические мнения Грановского»[1864] (видного западника). О некоторой «цельности духа» Киреевского свидетельствует и А. И. Герцен: «Киреевский — славянофил, но хочет как-то и с Западом поладить»[1865]. Следы его западнических симпатий сохранились до конца жизни. По справедливому замечанию Г. Флоровского, Иван Киреевский был «самым „западным" среди старших славянофилов»[1866]. В этом и заключалось своеобразие Киреевского среди славянофилов, открыто выражавших свою нетерпимость к западничеству.