– Да так, ерунда, я их нашел, – небрежносказал Дима.

Раечка пригляделась. «Ориент» – хорошие японскиечасы, не больно дорогие, это вам не «Консул» и не «Ролекс», конечно, но идалеко не какая-нибудь дешевка. И циферблат у этого «Ориента» такой интересный,такой красивый! Загадочные какие-то часики, интересные. Можно себе представить,как переживал тот, кто их потерял!

– Вообще, это не очень хорошая примета – чужиевещи на себя надевать, – пробормотала Раечка, отчего-то почувствовав уколревности. Она столько раз мечтала подарить Димке хорошие часы! Надо было, дуре,поменьше мечтать. Дарить надо было! А теперь он носит чьи-то чужие часы! И ещегордится этим! – Столько чужих проблем можно на себя нацепить с чужой,найденной вещи...

– Да ладно, какие у него там проблемыбыли, – небрежно усмехнулся Димка, – у этого красавчика,которого... – Он запнулся было, но тут же договорил: – Который их потерял.

– Откуда ты знаешь, что он былкрасавчик? – почему-то насторожилась Раечка.

– Ну откуда? Потому что часы красивые, –терпеливо, как малому ребенку, сказал Дима. – Наверное, человек с хорошимвкусом их носил, а значит, и выглядел хорошо. Да ладно, Раисенок, о чем мыговорим? Я же с тобой попрощаться пришел.

У Раечки подогнулись ноги, и она еще крепчевцепилась в Димину руку с мягко поблескивающим на ней «Ориентом».

– Как – прощаться?!

– Да так, очень просто. Я уезжаю. Мне деньгинадо искать, понимаешь? Ты мне не веришь, думаешь, я ботало какое-то, а мне этитридцать тысяч очень нужны – для дела, а не в казино их спустить. Помнишь, ятебе говорил про мужика, который обещал меня в бизнес взять, если я рассчитаюсьс долгом? Ну, так ты знаешь, какой у него бизнес? Подпольное производствоферомонов!

– Феромонов? – растерянно повторилаРаечка. – Это что, наркотик такой – феромоны?

– Ты что, глупышка? – ласково усмехнулсяДимка, и у Раечки сладко сжалось сердце: она и не представляла, что это такзамечательно, когда любимый называет тебя глупышкой! Это такое счастье,оказывается! Самый лучший, самый нежный комплимент!

– Это не наркотики, – продолжилДимка. – Это... это аромат любви. Вернее, влечения. Если женские феромоныподмешать в духи, мужики проходу не дадут женщине, которая ими надушена, дажеесли она будет страшила, страшная, как...

Он скользнул взглядом по Раечке, и у той вдругупало сердце: показалось, Дима сейчас скажет: «Даже если она будет страшная,как ты, толстый, коротконогий недомерок с жутким шнобелем вместо носа!»

Чепуха, конечно, ну с чего бы ему такоеговорить? Может, у нее ножки и коротенькие, зато какая классная попка! Торчкомторчит, чудесно оттопыривается! Парни так и норовят щипнуть – значит, она ихвозбуждает. Вечером, крутясь так и этак перед зеркалом, Раечка с гордостьюразглядывает синяки на попке – знак своей неотразимости. Один раз она насчиталацелых пять щипков! И пусть Раечка и в самом деле толстушка, но она ловкая,пластичная, запросто на шпагат сядет, не то что, к примеру, некоторые моральнои физически иссохшие писательницы! Нос... ну ладно, нос у Раечки и правдавеликоват, особенно в профиль смотрится неважно, зато у нее миндалевидныезеленоватые глаза (подружка Катя, правда, уверяет, будто они желтые, дажепесочного цвета, но ведь подружки на то и существуют, чтобы гадости говорить!),и рыжие кудряшки, никакой химии делать не надо, а улыбка – улыбка простообалденная, это все подтверждают! Нет, конечно, Димка не мог подумать о ней,как о страшиле!

И, словно подтверждая это, Димка проговорил:

– ...даже если она будет страшила, страшная,как смертный грех.

– Наверное, если бы такие духи продавались,все женщины покупали бы только их, да? – успокоившись, хихикнулаРаечка. – Неужели ты первый додумался до их производства? Тогда ты гений!

– Да почему, не я первый додумался,конечно, – передернул плечами Дима. – Такие духи во всех секс-шопахпродаются. Они очень дорого стоят, хотя это практически полная чухня. Феромоновтам с гулькин нос, одно название. Ну и подделок полно, где феромонами вообще непахнет. Кстати, в том-то и фокус, что феромоны не пахнут, понимаешь? Человекулавливает их на подсознательном уровне, даже не отдавая себе в этом отчета. Ичем больше в женщине или мужчине феромонов, тем сильнее к нему липнут людипротивоположного пола. А у этого мужика, с которым я так хочу задружить, ихполно. То есть не в его организме, ты понимаешь, а в его... лаборатории. Он...он химик. Он знает, как феромоны получать более простым и действенным способом,чем тот, который применяется в промышленности. Ему денег не хватает дляразвития производства, а то он озолотился бы. Представляешь, сколько денежекплатили бы женщины за такие духи?! Уродины или уже не шибко молоденькиедамочки, которые еще хотят нравиться...

При последних словах Раечка вдруг отчетливовообразила себе Алену Дмитриеву, которая последние деньги отдает, чтобы купитьфлакончик духов с феромонами. Последний свой писательский гонорар швыряет безвсякой жалости!

– Ты знаешь, – прошептал Дима,оглядываясь, – у меня есть крошечный пробничек чистых феромонов, я у тогомужика украл. До смерти хочется опробовать на ком-нибудь. А то, может, я зря изкожи вон лезу, чтобы деньги добыть.

– Давай на мне попробуем! – воскликнулаРаечка. – Давай на мне! Потому что отец хочет конкретно знать, за чтовыложит деньги.

– Твой отец? – пробормотал Дима. –Значит, он все-таки согласен?.. Господи, Раисенок, я так тебя люблю!

И, обмирая в его объятиях посреди многолюднойПокровской улицы, Раечка подумала: «Ну наконец-то я узнала, что такое настоящийпоцелуй!»

* * *

Достопамятный разговор с Жанной насчетсамочувствия обожаемого сторожа состоялся наутро. К этому времени очереднаяпорция истории Саблина была закончена. Отправляя ее работодателю, Аленаувидела, что сообщений в электронном почтовом ящике прибавилось. На сей раз этооказалось письмо не от «galka.n», а от подруги Маши.

«Леночка, привет!»

Машечка была чуть ли не единственным человекомна свете, чье обращение «Леночка» нервную Алену Дмитриеву не раздражало, аказалось почему-то даже очень милым. Даже от Инны она терпела это с трудом.