Когда Алекс и Лора обедали, в столовую вошёл Уильям.

– Сын, нам надо поговорить. Жду тебя в гостиной.

– Что это с отцом?

– Возможно, узнал о твоих планах, встревожился.

– Я думаю, он будет рад узнать о моём решении.

Лора отрицательно покачала головой, но ничего не сказала.

…– Что случилось, отец?

– Я знаю, что ты решил уволить Дженсона.

– И?…

– Ты хоть понимаешь, что собираешься сделать?

– Да, прекрасно понимаю, я давно хотел этого.

– Но это же баснословные суммы. Мы разоримся.

– Мой адвокат всё проверит, думаю, сумма существенно уменьшится.

– Разрыв всех контрактов, поиск новых. Как мы будем жить?

– Мистер Хукстраттен сказал, что всё уладит. Он займётся моими делами.

– Ты сведёшь меня в могилу. Двадцать лет ты работал с полковником, он решал все твои проблемы, улаживал конфликты, а ты платишь ему чёрной неблагодарностью. В конце концов, всем, что мы имеем, мы обязаны ему.

– Ему? А меня в расчёт ты не берёшь? То, что я работал, как проклятый, все эти годы! Два-три концерта в день… Ты хоть представляешь, что это такое, когда едва переводишь дыхание между выступлениями, а восемь лет в Голливуде, да я не могу без содрогания вспоминать об этой каторге. Тебя послушать, так я всё это время ничего не делал.

– Да, конечно, но он хороший бизнесмен, у него связи, и именно Дженсон сделал тебя богатым и знаменитым.

– А ты бы смог отказаться от больших денег, а, папа? Чтобы мы жили тихой спокойной жизнью? Заработанного нам хватит.

Уильям стушевался под тяжёлым взглядом сына.

– Всё ясно. К хорошему привыкаешь быстро. Отец, что с нами стало? Мы ведь семья. После смерти мамы, что-то разладилось у нас. Ты хоть изредка вспоминаешь о том, что я твой сын? О моих потребностях хоть иногда задумываешься?

– Ты же ничего мне не рассказываешь.

– А тебя это действительно интересует? Последнее время складывается впечатление, что тебя беспокоит только потраченные мной суммы. И сейчас, ты становишься на сторону совершенно чужого нам человека. У меня достаточно сил и возможностей изменить нашу жизнь. К лучшему, отец.

– Но что тебя не устраивает?

– Ты действительно не понимаешь? Я – певец и, как говорят, неплохой. Я хочу сам решать перед какой публикой мне выступать, какие песни записывать, куда ехать на гастроли. Я хочу свободы!

– А тебе не кажется, что поздно начинать с нуля?

– Но почему же с нуля? Меня знают многие, у меня есть определённая репутация, а это уже немало.

– И всё-таки, хорошенько, подумай. Ты дал Полковнику слово чести, а теперь хочешь нарушить его. Я думал, что вас связывает, что-то большее, чем просто деловые отношения, а ты собираешься уволить человека, после долгой и верной службы…

Уильям ещё что-то говорил, но Алекс уже не слушал его.

Он так ничего и не понял. Господи, что ж у меня за жизнь такая, что даже отец отвернулся от меня.

– … Подумай о нас, сынок, о своём окружении, нам нужна стабильность. На твоих парней ежегодно уходит до полумиллиона, это если не считать дорогостоящих подарков.

– Не начинай, папа, – поморщился Алекс – это мои друзья, и я рад, что они рядом со мной. Только им я могу доверять, могу быть спокоен за нашу безопасность.

– Алекс, я тебя прошу, нет, умоляю, не руби с плеча.

– Ок, папа, я тебя услышал.

– Если твоё решение будет положительным, я берусь уладить этот конфликт.

– Думаю, Полковник, только и ждёт этого. Всё, отец, разговор окончен. Или ты ещё что-то хочешь сказать?

Алекс смотрел на отца потемневшими от боли глазами.

– Нет, сынок, буду ждать твоего решения.

Перед глазами опять плясали красные точки, под левой лопаткой жгло. Но ещё больше угнетало душевное состояние. Алекс знал, что опять уступит. Свобода взмахнула на прощание рукой и исчезла. Он принял успокоительное и болеутоляющее, но оно не помогало. Голова раскалывалась, змея, спавшая в позвоночнике, вновь раскинула свои кольца. Прошла целая вечность, пока боль начала сдавать свои позиции. Алекс провёл рукой по лбу. Он был холодный и влажный от испарины. Он позвал Лору.

– Что случилось, дорогой? Тебе опять плохо?

– Полежи со мной.

Лора прилегла рядом. Погладила его по щеке.

– Господи, ты весь мокрый! Тебе настолько больно?

– Уже легче. Ничего у меня не получилось, мамуля.

– Я догадывалась об этом. Мистер Престон боится, что ты не справишься без Полковника. Слишком долго вы были в одной связке.

– Что ж хоть недолго терпеть, – пробормотал Алекс еле слышно.

– Что ты сказал?

– Ничего особенного. Не обращай внимания.

На следующий день Лора, выйдя из ванной комнаты, увидела, что Алекс ещё не вставал, её насторожило его неподвижность, она перевернула его на спину и приложила пальцы к вене на шее. Сердце едва билось.

– Джо, вызывай бригаду экстренной помощи! Срочно!

Почти час врачи боролись за жизнь Короля. Когда Алекс пришёл в себя, к нему тут же кинулась Лора.

– Господи, Алекс, как же ты нас напугал!

– Что случилось? Почему я в больнице?

– Ты действительно не знаешь?

У молодой женщины сдали нервы, и она расплакалась.

– Зачем ты это сделал, Алекс?

– Да что произошло?

– Прежде чем кончать с собой, подумал бы об окружающих! – повысила голос Лора.

– О чём ты? Я не собирался умирать.

– Ты говоришь правду?

– Милая, самоубийство – один из смертных грехов, будь уверена, я никогда бы этого не сделал, по крайней мере, сознательно. Это просто несчастный случай.

Лора, всё ещё плача, упала ему на грудь. Алекс погладил её шелковистые волосы.

– Я очень люблю жизнь, несмотря ни на что, – слабым голосом произнёс он.

Узнав о том, что их кумир оказался на больничной койке, поклонники забросали его цветами и открытками с пожеланиями скорейшего выздоровления. Прессе сообщили, что у Короля глаукома и грипп, такова была официальная версия. Обследование показало увеличенную печень, изношенность сердца и повышенный сахар в крови. Лора всё это время находилась рядом, по просьбе Алекса, в палате была поставлена ещё одна кровать для неё. Девушка поддерживала его после неприятных процедур, вытирая пот со лба, когда ему становилось особенно плохо, успокаивая, когда он с криком просыпался.

– Милая, я тебя совсем вымотал!