Чтение книги затянуло меня очень быстро. Правда, написана она была на староэрейском языке, довольно трудном для восприятия современным читателем, а стиль отличался типичным академизмом, сухим и обезличенным, но сама тематика оказалась настолько интересной, что языковые барьеры уже не имели для меня значения.

Автор произведения, давно умерший исследователь культуры и религии из Ворейнского университета, специализировался на фольклоре и традициях древних языческих культов, а его любимым предметом исследований был Каэлларх, где религия играла особенно важную роль в функционировании сообщества. Языческие племена на этих землях чтили животных, а точнее их идеализированные представления. Например, один из их самых важных богов – Вахрх, покровитель воинов и дух войны, изображался как огромный волк. Другие боги также повторяли облик различных животных, которые так или иначе соотносились с божественными атрибутами, но при этом они всегда выглядели карикатурно огромными и гипертрофированными существами. Жрецы этой религии, именуемые рахкшами, что на их языке означало «воплощение духа зверя», носили на себе волчьи или медвежьи головы и шкуры.

Но особенно интересным мне показалось то, что древние жители Каэлларха не только придавали звериный облик своим богам, но и сами стремились следовать ему. По утверждению автора текста, все последователи мечтали удостоиться высшей чести, то есть превратиться в животное. Однако не каждый был способен пройти эту метаморфозу. Достижение псевдобожественного состояния было доступно только избранным. Считалось, что возвысить человека и привести к единству со зверем может особый ритуал. Он требовал, чтобы избранный ушел один в леса и голыми руками поймал существо, в котором мечтал воплотиться. Затем следовало привести зверя живьем в священное место поклонения и там принести в жертву, прокусив артерию пойманного животного. Когда оно истекало кровью, победоносный воин преклонял колени над мертвым телом, опускал голову, и рахкш перерезал ему горло так, чтобы кровь охотника и убитой добычи смешалась. Если избранный оказывался достойным, а ритуал проведен правильно, два мертвых тела должны были возродиться заново в едином существе. Верующие представляли себе такую тварь, как полностью покрытого шерстью человека с головой зверя. Эту бестию они почитали как полубога.

Однако превращение и достижение единства со зверем затрагивало не только тело, но и дух. Тот факт, что новое существо, появившееся в результате слияния, имело человеческое туловище и звериную голову, а не наоборот, даже предполагал, что именно зверь играл главную роль в этих отношениях. Согласно источникам, анималистические полубоги были практически неспособны общаться с людьми, руководствовались инстинктами и вели себя жестоко и непредсказуемо. Они чрезвычайно редко оставались в общине, в которой жили до метаморфозы. Из-за этого ритуалы перевоплощения проводились редко и неохотно. Обычно на этот шаг решались в критической ситуации, во время чумы или войны с другим племенем. Фольклор Каэлларха содержал много историй о полузверях-полулюдях, которые в одиночку истребляли враждебные племена, а потом обращались против бывших собратьев.

Автор «Забытых бестий» воздерживался от суждения о правдивости этих историй. Исследователи местного фольклора из Королевской академии натыкались на одни и те же истории на протяжении многих лет в разных, не связанных друг с другом общинах Каэлларха. Устные предания оказывались весьма последовательными и сходными по содержанию, даже несмотря на то что их записывали в разное время и в разных местах. Казалось, можно было не сомневаться, что описанные ритуалы действительно проводились, а знания о них, хотя и остаточные, передавались из поколения в поколение. Однако так и не было найдено ни одного скелета, который подходил бы под описание полузверя-получеловека, и потому подтвердить правдивость фольклорных источников не представлялось возможным. Тем не менее количество совпадающих устных преданий нельзя было оставить без внимания, и ученый не смог удержаться от обязательного в таких случаях клише: «В каждой легенде есть доля истины». Для меня лично существование бестий казалось вопросом второстепенным. Однако то, что люди были готовы поверить в эти легенды, само по себе делало их опасными.

Добравшись до конца текста, я обнаружил то, что интересовало меня больше всего – ссылку на манускрипт «О появлении монстра». Автор «Забытых бестий» признавал, что описал ритуал перехода поверхностно и неполно. Знание всех элементов, необходимых для его правильного выполнения, скорее всего, пропало вместе с языческой устной традицией. Конечно, в период раннего воранизма и даже в наше время было достаточно людей, стремящихся восстановить былые верования и пытающихся имитировать ритуалы, но знаний им не хватало. Предположительно, единственным сохранившимся полным источником информации о ритуале обращения был трактат «О появлении монстра». К сожалению, ученый академик Ворейнского университета и исследователь языческих культур также не имел возможности ознакомиться с этим текстом в полном объеме, ему были предоставлены лишь фрагменты единственной имеющейся в Эрее копии. Однако он был убежден, что в Каэллархе должны существовать передающиеся из поколения в поколение копии произведения, а может, даже традиция древней веры по-прежнему поддерживается втайне от чужаков. Лишь одно, по мнению автора, можно было сказать точно – если бы кто-то захотел убедиться на собственной шкуре в правдивости легенд о превращениях людей в бестий, то ему потребовался бы текст «О появлении монстра».

Я прочел «Забытых бестий» от корки до корки, почти не прерываясь, и упал измученный на кровать. Глаза слезились и чесались от долгого чтения при бледном свете масляной лампы, и мне очень нужен был долгий, восстановительный сон. Лежащая на полу книга не давала покоя, призывая меня и требуя внимания. Я мысленно повторил все рациональные доводы: никаких останков, подходящих под описание перевоплощенных зверей, найдено не было, воочию никто живой никогда этих бестий не видел. Несмотря на это, моя фантазия разыгралась, как только я опустил веки. Я никогда не страдал от бессонницы, но в ту ночь спал плохо. Если честно, не спал вообще.

– Вали отсюда вприпрыжку, – прорычал я, не отрываясь от ведомости на выплату жалованья, которую я составлял для Считалы.

Адъютант губернатора, который упорно продолжал морочить мне голову своим нытьем, наконец заткнулся. Я поставил напротив фамилии Парши крестик, что означало лишение жалованья по дисциплинарным соображениям (поверьте мне, вам лучше не знать, что он в этот раз натворил), и поднял глаза, чтобы взглянуть на адъютанта. К своему удивлению, я увидел высокого, как дуб, и статного мужика вместо стереотипного тщедушного и низкорослого юнца. Я так привык к тому, что все адъютанты – быстроногие, тощие и невысокие подростки, что был уверен в существовании некого закона, запрещающего назначать высоких людей адъютантами. Однако это не меняло того факта, что я не собирался воспринимать стоящего в дверях моей кельи человека всерьез.

– Повторяю еще раз, – адъютант собрал остатки достоинства и снова начал свою речь, – я обращаюсь к вам от лица его превосходительства губернатора провинции Каэлларх с официальным распоряжением, предписывающим Седьмому полку оказать помощь уважаемому купцу Менехайму при переезде в его новую резиденцию. Как вам, господин поручик, наверняка известно, вышеупомянутый купец вынужден осуществлять переезд вследствие возмутительного поведения Седьмого полка, приведшего к приведению в негодность его нынешнего места жительства. Поэтому губернатор пожелал, чтобы в рамках компенсации именно ваше подразделение предоставило рабочую силу, необходимую для перевозки ценных вещей купца Менехайма на его новое место жительства.