Я поднял брови. Араи пыталась мне что-то продать, но я понятия не имел, что она собирается получить, вовлекая меня во внутренние конфликты клана.

– Ты упоминала о черных овцах.

– Лозе ван Доррен. Чистый хаос. Постоянно что-то начинает, но никогда не заканчивает. Нет дела, которого бы он не смог запороть. Буквально. Этому человеку удалось обанкротить золотую шахту.

– Погоди-погоди. Как можно обанкротиться, имея золотую шахту?

– Лозе мог бы написать тебе инструкцию. Достаточно отвратительным отношением довести рабочую силу до точки кипения, затем во время переговоров с их представителями полностью сдаться и согласиться на колоссальное повышение заработной платы, снизив рентабельность бизнеса. Потом надо еще запланировать ужасно неэффективный способ распределения и хранения добытого золота, который обеспечит дальнейшее снижение маржи. Уже после таких действий бизнес едва выходит в плюс, но ведь профессионал вроде Лозе на этом не остановится. Поэтому следующим шагом следует нанять отряд подозрительных типов для охраны драгоценных грузов, а потом полностью потерять над ними контроль, когда они начнут красть все подряд. И вот золотая шахта оказывается столь же управляема и прибыльна, как…

– Охваченный пожаром бордель?

– Я собиралась сказать, полицейский участок.

– Это не очень вежливо по отношению к людям, которые рискуют своими жизнями, чтобы обеспечить нам всем безопасность.

– Ис, только честно: у тебя, как я думаю, было много возможностей посетить как горящие бордели, так и участки Стражи. Какое из этих мест лучше передает образ обанкротившейся шахты?

– Я признаю, что пожарная безопасность и планировка путей эвакуации в борделях не имеет себе равных. А большинство городских стражников даже не смогло бы задуть спичку.

– Это потому, что Городская стража – коррумпированное учреждение, выросшее из устаревших иерархических структур постфеодального аристократического общества.

– Это первое предложение твоего политического манифеста?

– Мы говорили об управленческой компетенции Лозе ван Доррена, – Араи ушла от вопроса, не моргнув глазом.

– Сожалею, но это отступление от темы очень подействовало на мое воображение. Теперь я не могу думать ни о чем другом, кроме логистических проблем, сопровождающих эвакуацию из горящего дома плотских утех.

– Тем более я чувствую себя обязанной вернуть нас к основной теме разговора. Если ты, как Лозе, доведешь свой золотоносный бизнес до полного разорения, то у тебя есть два варианта: либо закрыть его и смириться с потерями, либо навязать революционные изменения, которые вернут дело на правильный путь. Но Лозе мыслит альтернативно и потому нашел третий путь: шахтой следует управлять как прежде шахтой, но при этом нужно обязательно залезть в огромные долги, чтобы накачать новыми средствами истекающий наличностью бизнес. Этот гениальный метод позволит потерять не только свои собственные, но и чужие деньги, а также принесет дополнительную выгоду в лице разъяренных кредиторов, которые направят взыскателей долгов к тебе и твоей семье.

– А что делает в такой ситуации влиятельная и богатая семья?

– Семья, в лице твердой, как скала, бабки, наконец теряет терпение и снимает некомпетентного администратора с должности. Затем она нанимает новых работников, которые наводят порядок в шахте и запугивают тех кредиторов, которые не могут позволить себе частную армию. Семья погашает долг оставшимся кредиторам, а затем назначает нового администратора, который берет под контроль шахту и возвращает ее прибыльность. Предыдущий управляющий, напротив, лишается родовых денег, впутывается в различные сомнительные предприятия, тянет за собой все более длинный хвост подозрительных головорезов, интриганов и разбойников, которые надеются добраться до имущества клана, когда блудный сын вернется под его крыло.

– Ты много знаешь о семейных отношениях в доме ван Дорренов.

– Они нанимают много работников. Некоторые из них любят трахаться… а потом поговорить.

– Полагаю, нет смысла спрашивать, почему ты пытаешься заинтересовать меня этой семьей?

– Ты спрашивал про Вильгельма. Это люди, которые дергают его за ниточки.

– Махок Вивало.

– Это скучно, – она потянулась за листом бумаги, чиркнула на нем несколько слов и передала лист мне. – Найдешь его здесь. Это бесполезная пешка, но она приведет тебя к кому-то достойному внимания.

– Кому-то конкретному?

– Понятия не имею. Знаю, что легко допустить ошибку, но я не всезнайка, что бы обо мне ни думали. Не ленись, проведи собственное расследование.

* * *

– Подожди, я знаю, что ты хочешь сказать. – Считала жестом заставил меня замолчать. – Я знаю, когда ты просил меня помочь решить твою проблему, ты ожидал чего-то другого, а не рассуждений о качестве местного вина. В свою защиту могу сказать, что мне плевать на твои проблемы.

Мы обедали в элегантной столовой резиденции Мальдолини. Следует признать, что с тех пор, как мы переехали сюда, это место становилось все хуже и хуже. Если вы думали, что за последние несколько месяцев мы хоть раз здесь прибрались, то мне остается только посочувствовать вашей наивности. Наша штаб-квартира была грязной, пыльной и производила удручающее впечатление. Никто из нас, разумеется, не собирался даже пальцем пошевелить, чтобы это исправить. Ника строго следила за порядком в монастыре, но особняк она не считала военным объектом, поэтому мне оставалось только безучастно наблюдать, как она без зазрения совести бросает обгрызенные кости на пол.

– Эта страна никогда не обретет мира под властью короля, – сменил тему Считала, подхватив очередной кусок курицы. – Ее жителей отличает врожденное отвращение к монархии.

– Врожденное? – спросил я, закусывая. – Или приобретенное под влиянием повстанческой пропаганды?

– У меня тоже есть врожденная неприязнь к монархии, – вставил Оуанга.

Мне пришлось обернуться, чтобы взглянуть на него. Он вернулся из патруля раньше нас и, конечно же, не мог дождаться обеда, поэтому теперь валялся на диване пузом кверху и переваривал пищу.

– Скажи это еще громче, чтобы эрейцы услышали.

– Они и так нас ненавидят, – темнокожий поручик пожал плечами.

– Но терпят нас, потому что у них нет повода подозревать нас в нелояльности, – заметила Ника. – Поговори еще, и они сделают из нас штрафную роту и отправят в каменоломни в Бесьеннес.

– Их шпионы никуда не годятся, они никогда бы не узнали.

– Зачем им шпионы, если ты сам лезешь на эшафот?

– Если не монархия, то что? – поинтересовался я. – Какую альтернативу ты предлагаешь? Купеческую олигархию, как в Генаосе, где несколько отвратительно богатых, погрязших в заговорах и кровосмешениях семей держат за горло все население?

– Как насчет теократии? – насмешливо вставил Считала. – Может быть, нам воспользоваться примером Тоэхаттаульпа, где верховный жрец носит плащ из человеческой кожи и бросает людей в потухший вулкан, потому что верит, будто человеческие жертвы разожгут божественный огонь?