Риты. А еще, сказала она, когда у них закончился запас бумаги, ручек и карандашей и она стала объяснять это детям, то мистер Доусетт, библиотекарь, случайно услышал и предложил им кое-что из собственных запасов. Боюсь, правда, призналась Клара, мне будет очень трудно удержать Грейндж, и Виктор в ответ заявил: «Держу пари, вы с этим справитесь!» – и ей было так приятно, что он в нее верит.

– В целом неделя выдалась совсем неплохая, а когда я еще и вас вижу, настроение у меня тем более повышается, – храбро завершила она свой рассказ.

Но у Виктора были плохие новости: ему придется поехать в исследовательскую экспедицию. Он ведь пишет книгу – на самом деле, уже третью, – так что некоторое время проведет в Германии, Польше и Франции. Новая книга будет посвящена левому крылу сопротивления национал-социализму.

Виктор назвал это «трагическими страницами истории» и сказал, что одной из причин того, что фашизм сумел в 1933 году так подняться, является невероятная разобщенность тогдашних оппозиционных течений, и их представители куда больше времени и сил тратили на споры друг с другом, а не на сопротивление фашизму.

А Кларе казалось, что это они тратят куда больше времени и сил на разговоры о фашистах, чем на планирование каких-то интересных встреч. Экспедиция займет восемь недель, сказал Виктор. Клара растерянно спросила: «А как же Бернард?» – и Виктор напомнил, что у него есть сестра, милая добросердечная Элайза. Вот так всегда мужчины и поступают, вспомнила Клара фильм «Маленькие женщины»: даже оказавшись в затруднительном положении, вынужденные сами заботиться о ребенке, они всегда умеют отыскать какую-то возможность переложить подобные заботы на плечи очередной маленькой женщины, в силу обстоятельств оказавшейся рядом.

– Значит, вы вернетесь только после Рождества? – пролепетала она и закашлялась, притворяясь, будто ей не в то горло чай попал. Значит, снова одна. Снова ее бросают. Впрочем, их отношения были еще слишком хрупкими, слишком тонкими, словно паутина, неспособная противостоять натиску времени и пространства.

– Если можно, то я бы хотел с вами переписываться, – сказал Виктор. – И уж в следующий раз я ни в коем случае не стану передавать свои письма через такого почтальона, как Алекс.

– Да уж, через Алекса не надо! – Клара послушно поддержала шутку и приказала себе рассмеяться.

Она рассчитывала, что Виктор, может быть, поцелует ее на прощанье, но он не поцеловал. Хотя, наверное, особого смысла в поцелуях и не было, ведь теперь они так долго не увидятся.

Глава двенадцатая

Джойс ни за что не хотела идти к доктору Кардью – ни пешком, ни в тележке, – однако такой визит был совершенно необходим и давно просрочен, а Клара очень следила за тем, чтобы не иметь в свой адрес никаких нареканий.

– Ведите себя как следует! Это всех касается! – повторяла она.

Однако требование вести себя как следует на Джойс никакого воздействия не возымело, зато она соблазнилась возможностью познакомиться с Билли-Барри-2, золотыми рыбками, которых близнецы в прошлом году выиграли на ярмарке. В приемной доктора Кардью она так внимательно следила за движениями рыбок, легко скользивших внутри большого стеклянного аквариума, что чуть косоглазие не заработала. Клара сказала, что больше всего ее удивляет то, что рыбки до сих пор живы.

– У нас в Грейндже они бы так долго не продержались – особенно в присутствии Стеллы!

– Это уж точно! – холодно заметила Джойс. Она обладала редкой способностью даже самое простое высказывание сделать похожим на оскорбление.

И дело даже не в том, что Джойс чувствовала себя какой-то особенно несчастной; нет, она просто не была счастлива. Клара все ждала, когда же новые девочки как-то приспособятся, вольются в их маленький коллектив, но, похоже, между старыми и новыми воспитанниками по-прежнему существовала некая демаркационная линия. Кларе очень хотелось понять, то ли это действительно «вопрос времени», то ли ей необходимо предпринять еще какие-то шаги. Джойс, например, страшно хотела, чтобы Мэрилин осталась, она и фотографию освоила ради нее, но со временем ее энтузиазм иссяк, и она опять стала такой же удрученной, как и в самом начале своего пребывания в Грейндже.

Помолчав немного, Джойс вскинула на Клару глаза и сообщила:

– А Рита меня вчера плохим словом назвала!

– О господи! – вырвалось у Клары, однако ей показалось, что это как раз тот случай, который, как выражается мисс Бриджес, «имеет весьма приблизительное отношение к правде».

– И Пег тоже.

– Пег не могла ничего тебе сказать.

– Ну и что? – не сдавалась Джойс. – Я же знаю, что именно она подумала.

Клара даже обрадовалась, когда их пригласили в кабинет. Доктор Кардью осмотрел Джойс, задал несколько вопросов относительно ее диеты, ее сна и ее болевого порога. И в итоге сказал, что в данный момент она совершенно здорова.

– Сейчас ты в прекрасном состоянии, – сказал он Джойс. – А все благодаря вашим усилиям, мисс Ньютон. Но тебе, детка, нужно непременно упражнять больную ногу. – И он выразительно посмотрел на них обеих.

– Не очень-то она это любит. Я права, Джойс? – сказала Клара.

Джойс нахмурилась и промолчала. Клара отвернулась от нее и заметила, что доктор Кардью устало трет глаза.

– Много работы, устали? – тихо спросила она.

Доктор Кардью поморщился, кашлянул и признался:

– У Аниты проблемы со сном, а значит, и у меня те же проблемы.

На обратном пути Клара предложила заглянуть в булочную ради редкого удовольствия – за гроши полакомиться поломанным печеньем. Джойс, правда, особого восторга по этому поводу не выразила, так что Клара зря надеялась. Вот если бы на ее месте были Алекс, Рита и тем более Ивлин, они были бы просто счастливы. А с Джойс Клара только зря полшиллинга потратила.

Они прошли мимо магазина миссис Гаррард, которая что-то громко пела про «чудный день», втаскивая внутрь ведра с цветами. Берти, песик мистера Гаррарда, вылизал Джойс все пальцы, но даже он не смог вызвать улыбку на ее кислой физиономии.

– Послушай, Джойс, разве ты не рада, что у тебя со здоровьем все в порядке? – спросила Клара.

Джойс не ответила, молча шагая рядом и постукивая тяжелым ботинком.

А Клара думала, что вряд ли можно представить нечто более ужасное, чем аппарат для искусственного дыхания, который заставляет человека чувствовать себя пойманным в ловушку и связанным по рукам и ногам. Какие ужасные вещи пришлось пережить этой малышке. Да еще и родные – даже мать и отец! – бросили ее в самый тяжелый момент, когда она была наиболее уязвимой. Клара прекрасно знала, что почти все ее воспитанники еще в раннем детстве испытали стресс и мучительные страдания, но трагическая история Джойс заставляла ее сердце ныть сильнее, чем в иных случаях.

Джойс, впрочем, высокомерного вида отнюдь не утратила, лишь слегка скривила уголок гордого рта.

– Ты ведь наверняка больницы просто ненавидишь, да? Должно быть, это ужасно, столько времени…

И тут