– Белик! – тихо простонал воевода, старательно растирая уши. – Ты не мог бы предупреждать заранее, когда надумаешь оглушить? Это ж надо было сообразить – так орать в этой кишке!

Белка, с гордостью восседающая на Карраше впереди процессии перворожденных, обернулась и невинно округлила глаза.

– А что такое? Тут же скучно: сплошная меланхолия! А я вам боевой дух поднимаю, настроение привожу в порядок. Едете пасмурные как не знаю кто, а ушастые вообще буки буками. Надулись и сидят на своих жалких недорослях, будто воды в рот набрали. Хоть бы кто историю веселую рассказал!

Шранк болезненно поморщился.

– О-о-ох! Боевой дух ты будешь Таррэну поднимать… потом… если захочешь. Но вопить в пустом ущелье… Торк! Я же чуть не оглох!

– Ничего, сейчас оклемаешься. Хошь, я тебе еще и спою?

– Нет!

Белка демонстративно надулась, преувеличенно громко засопев.

– Не ценишь ты народного творчества. Ничего не смыслишь в музыке. И вообще! Кому-то хмера уши оттоптала!

– Просто ты можешь лучше, – запоздало исправился Шранк. – А это… Прости, я не знал, что это зовется песней.

– Ладно. Если не хочешь слушать меня, спой сам.

– Спятил?! Тут же тогда вся скала рухнет!

– Мм… тогда расскажи что-нибудь. Сколько можно молча ехать?! Тоска ж зеленая! Или я Каррашика попрошу…

– Не надо! – Шранк и Таррэн вздрогнули одновременно, а эльф красноречиво возвел глаза к ослепительно синему небу. – Не надо, малыш: Карраш – крайне увлекающаяся натура, а я бы хотел доехать до Перехода живым и желательно не побитым камнями с соседнего утеса. И потом, тебе же прическу испортит. Нельзя так рисковать своим здоровьем. Давай потом, а?

– О! Они меня любят, – умилилась Белка, беззвучно хихикнув в гриву мимикра. – И тебя тоже, мой хороший. Правда, здорово?

Карраш гордо надулся и принялся по-военному чеканить шаг. Но поскольку вместо мягких лап у него теперь были крепкие конские копыта, то ущелье вновь огласилось грохотом, к которому вскоре добавились ритмичное всхрапывание, сопение и хрюканье. А за ними – блаженное урчание вошедшего в раж «скакуна». Ух! Давно ему не позволяли так славно развлечься. Зато теперь как у остроухих морды-то вытянулись… Прямо загляденье! А уж глазки как сверкают, ушки горят от злости, с губ уже почти слетают страшные слова…

– Да, мы молодцы, – снова хихикнула Гончая, краем глаза следя за рассвирепевшими ушастиками. – Давай еще чуть-чуть, а потом так и быть – дадим им передохнуть.

Мимикр фыркнул еще пару раз и послушно затих.

– Так. Чем еще займемся? – громко добавила Белка, едва в ущелье воцарилась блаженная тишина. – Таррэн, может, ты наконец-то представишь нам своих родственничков? А то неудобно будет тыкать в них пальцем и называть по принципу «эй, ушастый». Скажем, вон тот молоденький маг? Кто он, откуда, как кличут, чего приперся?

– Это ллер Линнувиэль, – покорно приблизился эльф. – Младший хранитель знаний при темном владыке Л’аэртэ. Рядом с ним – первые советники моего отца, ллеры Корвин и Маликон.

– Корвин – это тот, у которого морда кривая, как у Шранка после дольки недозрелого кисляка?

Таррэн неслышно вздохнул.

– Можно и так сказать.

– Ага, – деловито кивнула Белка. – Значит, Маликон – вон тот красавчик с дурацким зеленым бантом на шее? Ясно. Милая парочка… а те два пришибленных, что следуют за ними как привязанные, наверное, оруженосцы?

Аззар и Атталис с клацаньем сомкнули челюсти и дружно потемнели лицами, но присутствие лорда, слишком явно благоволящего сопляку, вынуждало их сдерживаться и старательно давить искренние порывы прибить дрянного пацана прямо тут, недалеко от человеческой заставы.

Таррэн кинул в их сторону внимательный взгляд.

– Нет, малыш. Это эльтары.

– Эльтары… эльтары… – забормотала она. – Что-то знакомое, но никак не могу вспомнить… а, наверное, уборщики или денщики!

Аззар подавился, а Атталис мысленно застонал. Бездна! За что им такое испытание? И не удавить засранца, не прибить на месте, даже не метнуть кинжал, хотя хочется аж до зуда в сведенных судорогой кулаках. И пальцем его не тронешь, потому что лорд Торриэль душу вытрясет потом из-за этого мелкого пакостника! Боги, где взять терпения…

– А, вспомнил! – вдруг просияла Гончая. – Золотари!

Вот теперь поперхнулся даже Шранк, у эльфов мгновенно вспыхнули лица, а Таррэн многозначительно закашлялся.

– Нет, малыш. Эльтар – это… э-э-э… важный воинский чин после эльтар-тара и эльтар-раса. И третий по значимости в нашей системе.

– Гм… допустим. А вот скажи, почему у твоего хранителя такая постная морда? Он что, переел с ночи? Не спал? Зуб болит или бедняге по жизни катастрофически не везет?

– Боюсь, и то, и другое, и третье, – неслышно отозвался вместо Линнувиэля воевода. – Рядом с тобой что хочешь заболит, особенно если ты в ударе. А о везении можно просто забыть, потому что твоя вредная натура напрочь убивает всякое хорошее начинание. Поверь мне.

Белка скромно потупилась.

– Спасибо. Я стараюсь. Так, а кто там у нас еще остался? Таррэн, а что это за тип в капюшоне? Почему я его не знаю? Чего личико прячет от моего пытливого взора? Пускай снимет. Хватит стесняться, я же не…

В этот момент порыв ветра взъерошил конские гривы, распушил длинные хвосты породистых эльфийских скакунов. Запутался в волосах раскрасневшихся от злости перворожденных и играючи сорвал капюшон с леди Мирены-ис, которая до сих пор не решилась озвучить свое присутствие. Ночные и утренние события настолько выбили ее из колеи, что эльфийка упорно куталась в плащ даже сейчас, когда застава и живущие на ней звери остались далеко позади.

– Оп-па! – ошарашенно застыла в седле Белка, когда на солнце заискрился роскошный водопад черных волос, забранных в сложную прическу, сверкнули досадой изумрудные глаза, мелькнула ненадолго гладкая нежная кожа, чувственные губы и умопомрачительно красивое лицо. – Обалдеть можно! Таррэн, ты только взгляни! Кажется, над нами кто-то славно подшутил, и я, ей-богу, очень желаю взглянуть на того неведомого затейника, который решился прислать за тобой высокородную леди!

У Шранка при виде красавицы, которая раньше не снимала капюшон, изумленно взлетели брови. Эльфы нервно обернулись, не зная, как реагировать на столь сомнительный комплимент. Особенно Сартас, поскольку идея, хоть не им предложенная, была заранее одобрена очень значимыми для леса лицами.

Таррэн, наоборот, неуловимо нахмурился.

– Мое почтение, леди, – сухо кивнул он, заставив эльфийку до боли прикусить губу. – Боюсь, вам не стоило покидать Темный лес в такое смутное время. Дороги Интариса могут быть опасны. Особенно для дочери дома Маллентэ.

– Маллентэ?! Фьють! – неприлично присвистнула Белка, но тут же резко сменила тон: – Таррэн, ты бесчувственный эгоист! Разве можно так долго игнорировать красивую девушку?!