окольными путями, а Алина смотрит в лицо с прямотой и безмятежностью и обрубает заходы. Так и не поведала ничего ни о себе, ни о том, как жила эти годы. Как только речь заходила о материальной помощи – тупик и категоричный отказ. Хотел познакомить родителей с внучкой – требует повременить.

А я, бл*дь, не могу. Я обрел нечто чудесное, ради чего вскакивал утром с постели. Я спешил заполнить годы своего отсутствия. Я не мог молчать о таком. Хотелось кричать всему миру о чудесных переменах.

А она тормозила.

Понимал, что права, но от этого не легче. С ума сходил.

Теперь, согласовывая график на работе, подгонял смены так, чтобы выходные шли подряд. И срывался туда к ним. Даже если на сутки. Даже если семичасовая дорога в одну сторону выматывала, отбирала остатки сил. К ней, любимой Умке. Чтобы хотя бы глазком…обнять, ощутить тонкий детский аромат, прижать хрупкое тельце к себе и слышать, как набатом бьется мысль: никому не дам обидеть, порву любого за слезинку. Люблю больше жизни.

Друзья и родные удивлялись, подкалывали, что вновь влюбился в жену, рвусь к ней, как Ромео. А если бы знали…к кому…

К своей маленькой копии, с которой на двоих одна страсть – небо. Как говорят, неисповедимы пути Господни, кто бы знал, что такое возможно… Гены, что ли? Нас обоих завораживал полет, меня пленили железные птицы, а Мию в силу возраста – пока еще только живые. Но я в тайне уже мечтал о том, что она пойдет по моим стопам. Боже, как же это непередаваемо…думать, планировать, представлять ее взрослой и рядом с собой… Гордостью, отрадой, смыслом существования…

А потом вспоминать о её матери, что неизменной тенью стоит за ней и…несводимым пятном на моей совести.

И катиться, катиться, катиться в адово пекло, где персональные черти всегда встречают с энтузиазмом и помогают погрузиться в зной самобичевания…

Глава 15

– Лен, ты можешь на меня так не смотреть? Начни уже говорить, а то я скорую вызову!

Вглядываюсь в остекленевшие глаза подруги, абсолютно обескураженная таким поведением. Она в прямом смысле этого слова ввалилась в квартиру и без каких-либо объяснений сидела на пуфике в коридоре минут десять. Я и воду приносила, и кофе предлагала, и ладонью проводила перед лицом – безрезультатно. Сердце ушло в пятки с первой секунды и до сих пор пребывало где-то в низах. Я уже и не уверена – дышала ли все это время, вообще?

– Аль, – позвала, захрипев, – я изменила.

Неимоверная волна облегчения сшибла меня с ног, и я плюхнулась на пол прямо перед ней. Правда, не разобрала этого бреда. Главное – никто не умер. Через несколько секунд немного пришла в себя и прикоснулась к ее руке:

– Что ты сделала?

Лена, наконец, придает взгляду немного осмысленности, хотя и повторяет затравленно:

– Изменила…

Учитывая, что она полтора года в разводе, и мужчины у нее нет, мне сложно сориентироваться, приходится тупо продолжать задавать вопросы:

– Кому?

– Себе! – и вдруг осатанела. – Это какой-то п*здец! И не затыкай мне рот! Я буду материться! Я переспала с бывшим мужем! Бл*дь! Аля! Я изменила своим принципам! Всегда презирала тех, кто не умеет обрубать и идти дальше, давая слабину, а тут сама… И я не просто переспала, я с ним тр*ахалась, как животное! Словно…словно конец света…а он – моя единственная возможность выжить. Я же ненавижу его!

К концу своего страстного излияния подруга успела стащить с себя обувь и продолжила, вышагивая туда-сюда:

– Аля! Твою мать! Я – дура! И самое ужасное, знаешь, что?..

Я отрицательно покачала головой, пребывая в ступоре. Лена вернулась и рухнула обратно, плечи опустились, голубые глаза наполнились жутким страхом, а голос надломился:

– Что мне это понравилось…

– Спать с бывшим мужем?

– О, спать мне с ним как раз не нравилось! И это была одна из причин развода – периодическое ночное отсутствие, поздние приходы… А вот «не спать» с бывшим мужем – да.

– Где вы успели пересечься? Он же Владу забирает только по субботам.

– У нас драка случилась на первом этаже офиса, парень пострадал. Голову повредил, падая. Такой кипиш подняли… Сразу в преступление записали. Ну, и в составе следственно-оперативной группы дежурил этот козел. Видите ли, не понравилось, как вальяжно я общаюсь с сотрудниками мужского пола. Слово за слово, выбесил, пошел за мной в кабинет, дверь закрыл и начал о морали толковать, мол, ты дочь воспитываешь, скромнее будь. Алина! Я отказываюсь обсуждать свои дальнейшие действия! Им нет логики и оправдания! Накинулась, чтобы глаза выцарапать…и…состоялось кино для взрослых.

Поскольку определенных ответов и реакций от меня не требовалось, я предпочла оставаться в роли немого слушателя. Спорить и комментировать – себе дороже.

– Короче, засада. Все вокруг поняли, чем занят начальник отдела продаж. Только ленивые не поинтересовались, наверное, что произошло, чтобы подколоть меня. Я со вчерашнего дня утопаю в презрении и ненависти к себе. Специально сбагрила Владу маме, чтобы поговорить с тобой спокойно… Что мне делать? Ты самая мудрая женщина в моем окружении, мне нужен совет.

– Я не самая мудрая женщина в твоем окружении. И советов не раздаю. Ты должна решить, чего хочешь. А хочешь, по ходу, именно Валеру.

– Не хочу я Валеру! – взрывается, саданув кулачком по бедру. – Валера – козел и тиран. А…черт…и потрясающий любовник.

– У него кто-нибудь есть?

– Думаю, нет. Он тоже, как бы помягче выразиться, был изголодавшийся…

– Вывод сама сделать в состоянии? – развожу руками.

– Пожалуй, да.

– Благословляю, дочь моя.

У этих двоих весьма непростая история. Оба амбициозные и упрямые. Встретились несколько лет назад, заискрило, пошло-поехало. У Лены – перспективная работа в филиале крупной фирмы, специализирующейся на изготовлении оконных систем, балконных блоков и прочего в этом роде. Девчонка она пробивная и действительно достойная, путь свой начинала с продавца-консультанта и огромными усилиями дошла до нынешней должности. У Валеры – тоже перспективная работа…в органах. В силу специализации он довольно суров, прямолинеен и требователен. Давление неизбежно, а Елена давления не терпит. Каждая их ссора была сродни катастрофе, очевидцами которой становились соседи. Кто-то мечтательно вздыхал – ах, какие страсти кипят. Кто-то – злорадствовал. Но мужчину побаивались, поэтому особо не комментировали.

А потом подруга завыла и подала на развод. Не могу больше и всё тут. Я помню ее истерики и эмоциональные качели, мы на тот момент уже были близки, и она плакала у меня на плече. Бывает такое – любишь до потери пульса, но есть нечто, что гасит