Тот улыбался. Целик не видел этого, так как лицо подрывника скрывала тепловая маска. Но он точно знал, что так оно и есть.

— Хорош скалиться, — грубовато бросил Целик. — Хватай карабин и цепляй к своей страховке. Помочь я тебе мало чем смогу, разве что сетку придержу, чтобы ветром не снесло, так что действуй сам.

Тол так и сделал. Он перецепил карабин, на этот раз легко дотянулся до пазов и начал открывать самый нижний из них. Но механизм заледенел на морозе и никак не желал срабатывать.

— Проклятье! — промучившись добрых пять минут, прорычал Тол. — Тут все примерзло намертво.

— Попробуй отогреть, — посоветовал товарищу Целик.

— Было бы чем, — проворчал Тол.

— Спички возьми. В разгрузочном жилете должны быть, — напомнил снайпер.

— Точно! Ну, ты, Целик, голова! — заявил взрывных дел мастер, вытаскивая из кармашка разгрузочного жилета увесистый коробок специальных термических спичек, при возгорании которых выделялось большое количество тепла.

Дальше дело пошло быстрее. Сапер изводил пару спичек на каждое крепление, и они открывались. Целик стоял на боковой площадке и держал сетку.

Когда последний паз поддался, Тол победно схватил край сетки и громко провозгласил:

— Готово!

В этот самый момент сетка накренилась и начала падать, увлекая за собой Тола. Тот пытался зацепиться за защитное кольцо, чтобы обрести устойчивость, но руки его соскальзывали с обледеневшего металла.

— Бросай сетку! — закричал Целик. — Ты же убьешь меня, дурень! Отпусти ее, тебе говорят.

Тол поддался уверенности, звучавшей в голосе снайпера, и отпустил конец сетки. Та какое-то время балансировала в воздухе, а затем плавно легла на корму в нескольких сантиметрах от побелевшего Целика.

— Черт, ты меня чуть не убил! — заявил тот. — Представляешь, что было бы, свались ты вниз?

— Да брось ты, — сказал Тол и нервно хохотнул. — Все хорошо закончилось, а это главное. Давай выбираться отсюда. Парни уже заждались нас.

Карабин вернулся на место. Целик отстегнул ремень от ограждения, подтянул сетку к борту. Потом бойцы ухватили эту искореженную штуковину с двух сторон и потащили ее в вездеход.

«Гриффон» медленно подходил к береговой линии. Сумасшедшая гонка сквозь пургу и штормовой ветер, длившаяся не один час, тяжело сказалась на машине. Двигатели натужно гудели, сопротивлялись давлению ветра, как уж могли.

Приборная панель точно взбесилась: все индикаторы бешено мигали красными огнями. Один из них указывал на наличие неисправности двигателей, сразу обоих.

Но наемникам все же удалось оторваться от преследователей. Это обстоятельство немного поднимало их настроение.

В какой-то момент Винс готов был отдать приказ выпустить парочку зарядов из гранатомета. Пусть для этого пришлось бы остановить вездеход и рискнуть потерять преимущество. Лишь бы оторваться от русских, неумолимо приближающихся к ним.

Но в последний момент он передумал. Открыть огонь было просто, только вот где гарантия, что противник не сделает то же самое? Ведь без транспорта им крышка. Преследователи находятся на своей территории, а они наемники, пришедшие в тыл врага. Помогать им здесь никто не станет.

Спас их очередной порыв ветра. Он оказался настолько силен, что отбросил машину на несколько метров в сторону. Бортовые огни на какое-то время погасли.

Когда питание восстановилось, Винс посмотрел назад и не увидел никаких признаков русского вездехода, преследующего их. Тогда он приказал потушить все огни и идти к острову только по приборам. Это было рискованно, но вполне оправданно.

Когда до цели оставалось меньше десяти километров, Винс приказал включить огни. Сделал он это весьма вовремя. Прямо по курсу маячил высокий обрывистый берег.

Дальше наемники шли вдоль этого обрыва, подыскивали место, подходящее для подъема. Им пришлось уйти довольно далеко, но в итоге путь на сушу был найден. Водитель вел «Гриффон» на самом малом ходу, глушить двигатели побоялся. Он не знал, заработают ли они после отключения Винс сверился с картой и подкорректировал направление движения. До конечного пункта назначения оставалась всего пара километров. Тут его сомнения снова проснулись.

Еще на острове Белый наемники обсуждали возможность отступления. Они сошлись на том, что архипелаг Новая Земля подходит для этого лучше других мест. В этом Винс и сейчас не сомневался, а вот в том, стоит ли идти на полярную станцию, уверен не был.

Предложение о полярной станции исходило от одного из заложников. Нет, не предложение, а всего лишь информация. Этот тип был настолько напуган, что упомянул о ней в ходе допроса.

Такая вот информация и навела наемников на мысль о том, что неплохо было бы использовать полярную станцию, расположенную на мысе Желания, как временную базу.

На этом особенно настаивал Феликс. Он услышал, что на архипелаге имеется такая станция, и тут же с одержимостью маньяка принялся расспрашивать о ней перепуганного ученого. Где, что, сколько строений, какие запасы, какова удаленность от населенных пунктов?

В итоге немец выяснил, что станция на зиму консервируется, приборы работают в автономном режиме, а здания пустуют. Зато запасы продовольствия и горючего остаются на месте. Ну, чем не рай на земле? Ни одного противника и полные закрома продуктов. Чем больше Феликс узнавал об этой станции, тем крепче цеплялся за идею отправиться именно туда.

А уж если Феликс что-то вбивал себе в голову, то переубедить его мог только Омар Хариф. Но босса в вездеходе не было, и это все осложняло.

За время пути, пока Винс и Стримм, занявший место водителя, пытались оторваться от преследователей, Феликс обрабатывал наемников, перетягивал их на свою сторону. Уговорить Мякинена было проще простого. Немец только напомнил ему о том, что на вездеходе запас еды крайне ограничен, а на полярной станции есть все, что нужно для пропитания, и тот сразу же согласился со всеми остальными доводами.

С Вако справиться оказалось не так просто, как с Мякиненом. Этот латиноамериканец любил осторожность и терпеть не мог Феликса. Такое сочетание играло против немца, но в итоге он сумел перетянуть Вако на свою сторону. Случилось это тогда, когда замигал топливный индикатор.

— На полярной станции заправимся, — таким тоном, будто вопрос был давно решен, произнес Феликс, и Вако сдался.

Стримм до последнего держал нейтралитет, изображал, что ему все равно куда следовать. Он будто смирился с тем, что дома им уже не видать, а помирать везде одинаково паршиво, но в конце концов все-таки поддержал Феликса.

На станции имелась радиовышка, а это означало, что у них будет полноценная связь. Данный момент возродил в Стримме надежду на положительный исход дела, и он проголосовал за станцию.

При раскладе четыре голоса против одного Винс ничего поделать не мог. Ему оставалось только смириться с тем, что все его подельники добровольно идут в лапы противника. Он и сам толком не знал, с чего решил, что им не стоит отправляться на станцию. Просто эта мысль не понравилась ему с самого начала, а своей интуиции Винс привык доверять.