– Вы считаете, товарищ Гловацкий, что фашисты вскоре разделят 4‐ю танковую группу на два корпуса и ударят именно с тех направлений, что вы с Ватутиным наметили в качестве исходных точек?

Голос Мехлиса был все так же резок, но в обычной манере – начальник Главного политического управления РККА словно и не замечал нарочитой грубости командарма 11‐й.

– Если неправ, то можете расстрелять, ибо жрать старые портянки не стану, как один гимназист в юности…

Маршал Ворошилов брызнул смехом, и Ватутин облегченно вздохнул, узрев на лице Мехлиса подобие улыбки. Воздух в кабинете, до сего момента сгустившийся, разрядился как после грозы.

– Хорошо, что само командование Северо-Западного фронта настолько уверено в собственном предвидении! Товарищ Сталин полностью полагается на вас, товарищи, и уверен, что вы не подведете партию и правительство!

– Так точно, товарищ армейский комиссар 1‐го ранга! Не подведем!

Ватутин и Гловацкий ответили почти одновременно, гаркнув словно в свои времена младших ротных субалтернов. Смутились оба, переглянувшись коротко и внимательно уставившись в Мехлиса. Тот, к немалому удивлению, вроде улыбался вполне добродушно, во что верилось с трудом – слишком страшная была репутация у бывшего наркома госконтроля.

– Товарищ Ватутин вступит во временное командование фронтом, а вот товарищ Гловацкий станет его заместителем, но оставаясь командующим 11‐й армией! Ставка и Генштаб посчитали, что руководство и проведение удара на Псковском направлении должно быть сосредоточено в одних руках. Тем более что Николай Михайлович как нельзя лучше проявил себя в обороне укрепрайона, знает его и сможет лучше подготовить наше контрнаступление на этом участке фронта!

– Так точно!

– Есть вступить во временное командование фронтом!

На этот раз Гловацкий успел чуть раньше, Ватутин словно услышал его невольный вздох облегчения – перестановка командарма 11‐й армией могла бы существенно осложнить будущую наступательную операцию, о которой они столь долго докладывали, пока Мехлис не задал вопрос об их мнении относительно переброски сил 4‐й танковой группы немцев.

– Чем Ставка и Генштаб вам смогут помочь? Раз товарищ Гловацкий несет ответственность за контрудар, который он и предложил, то и спрос с него будет! Но и помощь оказана, та, в которой фронт в целом и его армия в частности нуждаются. Генштаб предложил направить на Северо-Западный фронт 34‐ю армию. Однако четыре стрелковые дивизии, что входят в данную армию, еще формируются и будут готовы только в первых числах августа. Ставка направит армию к вам, хотя обстановка на Западном фронте крайне сложная – фашисты ворвались в Смоленск! Под угрозой окружения сразу три наши армии – 16‐я, 19‐я и 20‐я. Тем не менее Генштаб готов перебросить вам эти дивизии…

– Товарищ Мехлис! Мы с генералом Ватутиным посовещались вчера по данному вопросу. Разрешите привести наши соображения?!

– Конечно, товарищ Гловацкий, мы вас слушаем!

– Дивизии эти очень «сырые», времени на подготовку было отпущено ничтожно мало. Использовать их в наступательной операции пока нельзя – кроме неоправданных потерь, ничего хорошего не выйдет. Мобилизационные соединения лучше вводить в боевые действия постепенно, давая им вначале чисто оборонительные задачи на относительно спокойных участках фронта и постепенно втягивая в боевую работу. Так все четыре дивизии народного ополчения, сформированные в Ленинграде, сейчас занимают оборону только в укрепрайонах, при поддержке их гарнизонов. А потому предлагаю дивизии 34‐й армии перебрасывать в Великие Луки и Холм, где отчаянно обороняется 22‐я армия генерала Ершакова. Это позволит сосредоточить севернее Холма 27‐ю армию нашего фронта и задержать там немецкие войска, что рвутся на север, к Порхову и Старой Руссе. Южный оборонительный рубеж по Черехе и Шелони еще не готов, требуется выиграть не меньше двух недель!

– Контрудар станет слабее на четыре дивизии, как вы добьетесь успеха? Или у вас есть по нему еще предложения?

– Так точно, товарищ Мехлис! Дивизии бывших 22‐го «эстонского» и 24‐го «латышского» отводятся в тыл для пополнения и перевооружения. В них закончились иностранные боеприпасы к винтовкам и пушкам. Если с пушками мы можем решить путем распределения, за счет других дивизий, то стрелкового оружия на фронте не хватает. Нет его и в Ленинграде. А эти дивизии вполне боеспособные, численностью до семи тысяч красноармейцев, причем «национальных» кадров едва по две тысячи человек. Обстрелянные соединения будут пополняться ленинградцами, так что боевой дух вполне на высоте! Мало только винтовок и пулеметов, нет нашего обмундирования – форма их бывших армий – ее на складах еще достаточно. Больше никакой помощи мы не просим, понимаем, какая ситуация сложилась сейчас на других фронтах. Если перевооружить эти четыре дивизии, добавить к ним еще три, что были ранее в 41‐м корпусе, то получится мощный кулак из проверенных в боях соединений, способных как держать оборону, так и наступать! Более того, за счет более рационального использования ресурсов Ленинграда мы сможем сделать нашу оборону непреодолимой для врага, а силу наших войск увеличить многократно! У нас подготовлен полный перечень необходимых мероприятий – проведение их настоятельно необходимо в самые ближайшие дни! Успеем – тогда устойчивость нашего фронта гарантирована, даже если немцы перебросят сюда дополнительные резервы!

– Какие это меры, Николай Михайлович?

Маршал Ворошилов опередил своим вопросом Мехлиса. Ватутин знал о полном доверии Климента Ефремовича к предложениям Гловацкого и о тех быстрых решениях, что сразу же предпринимались.

– Я уже побывал в ополченческих дивизиях. Что можно отметить в них из достоинств и недостатков? При превосходном личном составе, желающем драться с врагом не на жизнь, а на смерть, это касается первого, есть намного большее число пороков, что фактически значительно снижает боевую силу данных формирований. Первое – у подавляющего большинства ополченцев отсутствует не только боевой опыт, но и элементарная военная подготовка, о которой одни либо забыли, придя из запаса, либо, как новобранцы, не знают. И рядом нет таких, кто может быстро научить этому делу ленинградцев. Второе – командный состав собран с миру по нитке, его не хватает, многие отделы штабов как дивизий, так и полков, включая такие важнейшие, как оперативный и разведывательный, имеют хронический некомплект, восполнить который мы не в состоянии. Особую озабоченность вызывает управление частями, в бою оно скажется самым неблагоприятным образом. Командование не имеет опыта – так, командир 2‐й ДНО Герой Советского Союза полковник Угрюмов еще год назад был комбатом, майором и ни дня не командовал дивизией до своего назначения. Так почти повсеместно – взводные на должностях ротных командиров, комбаты полковых. – Гловацкий говорил медленно, тщательно выделяя каждое слово. Было видно, что проблема его нешуточно беспокоит и требуется немедленное решение.

– Что вы предлагаете нам сделать, Николай Михайлович? Учтите, взять лучшие кадры нам просто негде, в Ленинграде и так взяли все, что можно. – Маршал Ворошилов вопросительно посмотрел на командарма.