— Автандил! — закричал он в трубку по-грузински. —Здравствуй, дорогой.

— Здравствуй, Резо, — услышал он голос двоюродного брата. —Что там у тебя случилось? Все время к твоим звонят, какой-то чужой голосговорит, что ты в больнице. Жена на завтра на утро билеты взяла, возвращаются вМоскву.

— Нет! — закричал Резо. — Ни в коем случае! Найди моих,объясни, что все это обман. Пусть сюда не приезжают. Объясни, чтобы никому,кроме меня, не верили. Меня хотят подставить. Не пускай детей, не пускайникого. Ты меня понял? И пусть домой вообще не звонят. И на дачу тоже пусть незвонят. Если даже приедут и скажут, что я умираю, пусть не верят. Скажи нашим,что мои деньги в голландском банке, Манана знает номер счета. Ты меня слышишь?

— Все сделаю, Резо, не волнуйся, — успокоил брат. — Мы всехпредупредим. Может, тебе помощь нужна? Деньги привезти? Или наших собрать?

— Ничего не нужно. Я подумаю и вечером позвоню часов в семь.Найди Манану, пусть побудет пока у тебя. Только чтобы никому ни слова, что ябуду звонить. Вроде она пришла к тебе в гости. Ты меня понял?

— Все будет, как ты скажешь. Не волнуйся, дорогой. Мы билетысдадим, они никуда не поедут.

— Спасибо. — Он положил трубку и взглянул на появившуюся вкомнате Веру.

— Вы говорили по-грузински? — спросила она, остановившись ушкафа.

— Да. Я говорил с Тбилиси. Просил, чтобы мои не приезжалисюда.

Он только сейчас обратил внимание на рост молодой женщины;пожалуй, она была на целую голову выше Никиты. Да, его бывшему компаньонувсегда нравились высокие и статные женщины, Резо знал его вкус.

— Идемте на кухню. Я приготовлю для вас пакетный грибнойсуп. Больше у меня ничего нет. И шпроты. Вы любите шпроты?

— Обожаю, — кивнул Резо, — только покажите мне, где у вастуалет и ванная комната.

— Рядом с кухней. Там все вместе, в одной комнате.

Резо вспомнил свою огромную квартиру и тяжело вздохнул.Нужно решать, как жить дальше. Что делать? Сбежать из Москвы, прорваться вГрузию? Но это очень трудно. Без паспорта и без документов почти невозможно.Пойти к прокурору самому? Но где гарантия, что ему поверят? И в итоге не сдадуткак раз тем самым сотрудникам ФСБ, от которых он бежал?

Умываясь, он посмотрел на себя в зеркало, с отвращениемотметив отросшую щетину на лице. Огляделся. Увидел лезвие для чистки ног. Резовзял лезвие, потрогал его и, улыбнувшись, положил обратно. В крайнем случаепридется попросить разрешения и побриться этим прибором.

Вышел из ванной комнаты, прошел на кухню. Вера уже успелавысыпать в кипящую воду содержимое пакетика. Он неловко топтался на порогекухни, вдруг ощутив голод. Со вчерашнего дня он практически ничего не ел, даеще умудрился выбросить из себя остатки пищи двухдневной давности.

— Проходите к столу, — пригласила его женщина, — я вас сразуне узнала. Вы обычно выглядели более элегантно.

Он с ужасом сообразил, в каком виде явился к ней. Посмотрелна свою одежду. Да, видок не очень располагающий к доверию. Подозрительныепятна на коленях и на животе. Весь мятый, грязный.

— Извините, — пробормотал он, проходя к столу.

На кухне, кроме маленького столика, помещался еще небольшойдиванчик. Он уселся на него чувствуя, как мешает пистолет, спрятанный подпиджаком. Достал оружие и положил рядом. Вера сначала стояла у плиты, и, когдаповернулась, пистолет лежал рядом с ним на диване. Она увидела оружие.

— Вы хотите меня убить? — спросила она скорее равнодушно,чем испуганно. Было даже нечто обидное в ее равнодушии, словно она не верила вего решимость предпринять хоть что-то.

— Нет, конечно, — растерялся Резо, — этот пистолет толькодля защиты. Меня ищут по всему городу.

— Вы что-то натворили?

— Я же вам объяснял, — поморщился он, — вы все-таки мне неверите.

— Не знаю. А вы бы поверили? Если бы к вам пришел человек втаком виде, с пистолетом в руках и сообщил, что его напарник убит. Вы быповерили?

— Нет, — честно признался Резо. Она налила суп в глубокуютарелку, поставила ее на стол, нарезала хлеб, достала банку маринованныховощей, «Докторскую» колбасу.

— Больше у меня ничего нет, — призналась она, — есть ещетворог и яблоки. И бутылка пива. Вы хотите пива?

— Спасибо, не хочу.

Он взял ложку, чувствуя, как вместе с первым глоткомобжигающей жидкости в него вливаются силы. Женщина сидела напротив.

— Где он сейчас? — спросила она.

— Кто? — не сразу понял Резо.

— Никита.

— Не знаю. — Аппетит сразу пропал, он наклонил голову ктарелке, потом выдавил: — Наверно, в их морге.

— С ним можно попрощаться?

— Можно. Но не нужно.

— Почему не нужно?

— Если узнают, что вы были его женщиной, они начнут васдопрашивать, мучить расспросами, попытаются через вас выйти на меня. И вам всеравно не отдадут его тело. Формально вы не его родственница. Вас могут даже кнему не пустить.

— Понятно, — спокойно сказала она. — И все только из-затого, что вы заявились ко мне?

Аппетит пропал окончательно. Он положил ложку на стол. Втарелке еще оставалось достаточное количество супа, но он больше не хотел есть.

— Да, — сказал он с вызовом, — но я появился здесь толькопотому, что мне некуда больше идти.

— Я только спросила. — Она поднялась и налила в чайник воды,поставив его на плиту.

— Мне нужна ваша помощь, — сказал он очень спокойно.

Она повернулась к нему.

— Я должна вам помогать?

— Не должны, но у меня нет другого выхода.

— Поэтому вы выбрали именно меня?

— Да. — Он понимал ее состояние. Это была защитная реакцияна смерть Никиты.

— Что я должна сделать?

— Я дам вам адрес одной фирмы. Нужно заехать к ним и взятьтам мои деньги.

— Большая сумма?

— Не очень. Четыре тысячи долларов.

— И это все?

— Нет, не все. Вечером я поговорю еще раз с братом.Постараюсь придумать, как вырваться из Москвы. Я пробуду у вас недолго. День,от силы два. Мне нельзя долго здесь находиться. Рано или поздно они могут менявычислить.

— Понятно. Вы больше не хотите есть?

— Спасибо. Было очень вкусно.