— Демидов! — закричал он, обращаясь к подполковнику. —Главный стоит на поле. Их там двое. Тот седой. Ты меня слышишь, он седой!Седой!

Офицер выхватил рацию. В салоне шло настоящее побоище.Слышались крики, что-то трещало, ухало, раздались два выстрела. Литвинов,повалив Рожко, бил его, вкладывая в эти удары всю свою силу, всю ненависть. Онузнал пистолет Рожко. Это был тот самый «магнум», перепутать который с другиморужием было невозможно.

Внезапно кто-то навалился на Литвинова. Это был Кислов,наконец-то пришедший в себя. Он попытался оттащить Литвинова, но не рассчитал иупал на противника, покатившись с ним по полу. Рожко метнулся к пистолету. НоРезо успел вовремя, он выстрелил по пистолету, оружие отлетело далеко всторону. Рожко толкнул Кислова на Резо, тот упал, а Рожко прыжками помчался ксвоему оружию. Резо понял, что не успеет его остановить. Ему мешал поднятьсяупавший на него Кислов. Рожко уже схватил пистолет, обернулся и навел пистолетна цель. И в этот момент прогремели четыре выстрела. Стрелял Литвинов. Он целилпрямо в грудь своему противнику. Мстил за своего учителя, за СеменаАлексеевича, ему майор не оставлял никаких шансов — стрелял в спину.

Слепнев и его напарник майор Брылин все еще стояли на летномполе. А к ним уже со всех сторон спешили машины.

— Что будем делать, полковник? — спросил Брылин. — Стрелять?

— Дурак, — сказал Слепнев, — бросай пистолет. Знаешь,сколько людей мечтает, чтобы мы с тобой героически погибли?

Вот, собственно, и все. Я лично застрелил убийцу СеменаАлексеевича. Кстати, на квартире Рожко нашли и мои деньги, которые мне до сихпор не вернули. Говорят, они нужны в качестве вещественных доказательств.

Что было потом — знает весь мир. Деньги, предназначенные длявывоза из страны, обнаружили в контейнерах питания. Скандал был грандиозный.Все газеты об этом писали. Руководитель администрации подал в отставку.Директор ФСБ был уволен с работы. Адвокатам, правда, удалось доказать, что вседелалось по инициативе «сошек» — Слепнева, Брылина и членов их группы. Имвпаяли довольно солидный срок. Двое банкиров, выделившие деньги, былиарестованы, но их довольно быстро отпустили, говорят, не было доказательств«злого умысла». Или у них оказались адвокаты получше. Ну действительно, какойзлой умысел в переводе денег в Швейцарию? Кстати, все потом начали отказыватьсяот такой суммы, словно это была корзинка с малиной.

Беспалова посадили в тюрьму, дали, правда, какой-то смешнойсрок, и он вышел по амнистии. Поскольку все наши руководители отказались отэтих денег, то получилось, что они вроде бы лично принадлежат Беспалову иОблонкову. Облонкова сажать не стали, просто выгнали со службы. Кстати, выгналии меня. Заодно. Никто не поставил мне в заслугу, что это именно я помогобнаружить те деньги. Новый начальник службы вызвал меня и сказал, прямо глядяв глаза:

— Подавай-ка заявление, Литвинов, мне внутренние Пинкертоныне нужны.

Ну я и подал заявление. Сейчас работаю в некой фирменачальником службы безопасности. У Резо дела налаживаются. Он внутренне сталсовсем другим человеком. Регулярно ходит в церковь. Его жена, с которой япознакомился, говорит, что он очень набожен. Семена Алексеевича и Виталикапохоронили рядом. Я часто навещаю их могилы. Посадили вокруг елочки, и мнеиногда кажется, что деревца тянутся друг к другу.

Чупиков довольно быстро поправился. Демидову далиполковника. Рассказывают, что это было личное ходатайство начальника МУРа.Приятно знать, что есть такие мужики, как он. А вот с Сашей Лобановым не вселадно, он так и не пришел в себя после того удара автомобилем. Парень уволилсяиз прокуратуры и сейчас работает адвокатом вместе с Чупиковым. Говорят, чтозаключенные ему верят и уважают. У них ведь в тюрьме про каждого все известно.Там ничего не скроешь.

Наши политики, конечно, тоже один за другим отказывались отэтих «бешеных» денег. Мне особенно запомнилось выступление руководителямежбанковского объединения «Савой». Выступая по телевизору, он назвалслучившееся позором, фактом, который несомненно будет иметь весьма далекоидущие последствия. Поговаривают, что ему предложат стать премьер-министромпосле новых выборов. Может, он действительно что-нибудь исправит в нашейполитической системе. Хотя вряд ли исправит. Мы приговорены быть избирателями,а они приговорены быть избираемыми. Таков порядок вещей. Эти сосуды несообщаются между собой. Мы живем в разных мирах. И у каждого свой срок — срокприговоренных. К чему?

Самое главное, что все кончилось благополучно для Игоря.Немецкие врачи сотворили чудо. Алена, приехав из Берлина, привела ко мне Игоряи весь вечер проплакала, рассказывая, какая сложная операция была у мальчика.Зато теперь они обещали ему сто лет жизни. Она даже разрешила ему какое-товремя побыть со мной в моей однокомнатной квартире. Именно так — однокомнатной.Я съехал со своей старой квартиры. Формально Провеленгиос был прав, я подписалдоговор и должен был его выполнять. Поэтому и съехал на три года со своейквартиры, поселившись в однокомнатной.

Игоря я уложил на своей кровати, а себе постелил на полу.Какая разница, где спать. Вы знаете, какое самое большое счастье на свете? Таквот: это когда Твой сын посапывает на твоей кровати, а ты лежишь рядом исмотришь на маленького мужчину, так похожего на тебя. Нет ничего в мире лучше.И никакие миллионы не стоят даже одной такой ночи. Это я теперь точно знаю.