— Только без самодеятельности, — обернувшись, строгонапомнил подполковник. — Это наша операция. Вы должны оставаться в кабинетеначальника милиции, пока я вас не позову. Согласны? Если нет — возвращаемсяобратно.

— Согласны, — сказал Литвинов за обоих. Автомобиль,прибавляя скорость, несся в Шереметьево-2. Всю ночь Демидов расставлял своихлюдей, объясняя каждому его позицию. Он был уверен, что деньги будут найдены.«Если их погрузят в самолет, то мы их найдем наверняка», — твердил про себяДемидов. Однако он учитывал опасения Литвинова. Понимал, что тот можетоказаться прав. И хотя степень невероятности тут была один к тысяче, он тем неменее в пятом часу утра все же заказал два билета по маршруту Москва — Цюрих —Будапешт в надежде, что они не понадобятся. Однако оказалось, что в салонэконом-класса билетов нет.

Еще через минуту выяснилось, что нет билетов и в салонбизнес-класса. Ему пришлось заказывать билеты первого класса. Узнав стоимостьдвух билетов в один конец, Демидов пожал плечами. Таких денег у его сотрудниковвсе равно не было. Кто заплатит за два билета около трех тысяч долларов? Этонереально, и Демидов решил забыть об этих билетах, твердо решив, что они непонадобятся.

В семь часов утра они прибыли в аэропорт за час дорегистрации. Демидов провел своих спутников в кабинет начальника милицииаэропорта. Пока о предстоящей операции ничего не знали ни сотрудники ФСБ, нисотрудники таможни. В половине восьмого утра о ней доложили руководствуаэропорта. В восемь утра в аэропорту началась регистрация на рейс двестишестьдесят пятый до Цюриха.

Каждую минуту Демидов получал информацию от своих людей,рассредоточенных по всему комплексу аэропорта. Особое внимание уделялось багажупассажиров. В восемь тридцать началось прохождение таможенного контроля. Именнов этот момент руководство таможенной службы аэропорта было предупреждено овозможной контрабанде большой суммы в валюте. Каждый чемодан, каждую коробкуначали тщательно досматривать.

Мобильные группы, сосредоточенные на автомобилях вокругсамолета, готового к вылету, ждали условного сигнала. Демидов чувствовалнарастающее напряжение. В восемь сорок пять к самолету, готовому к рейсу доЦюриха, подъехали сотрудники аэропорта. За ними внимательно наблюдали десяткиглаз.

В девять часов утра позвонил начальник МУРа. Узнав о том,что операция началась, он пожелал удачи. В девять часов пятнадцать минут уодного из пассажиров, вылетавших в Цюрих, обнаружили незадекларированныедоллары. Пассажир оправдывался, заявляя, что просто забыл об их существовании. Долларовбыло немного, около трехсот, и ему разрешили вписать их в декларацию.

В девять часов двадцать минут объявили, что регистрациязаканчивается. Литвинов посмотрел на Демидова.

— Вы взяли билеты? — спросил он.

— Нет, — зло бросил подполковник, — не взял.

Раздосадованный Литвинов промолчал, говорить что-то уже неимело смысла, В девять двадцать пять выяснилось, что через салон дляофициальных делегаций пройдут два российских дипломата. У них с собой груз —четыре чемодана. Демидов тревожно взглянул на Литвинова и поднял трубкутелефона.

— Не пропускать, — решительно сказал он, — досмотреть, какобычных пассажиров.

Через минуту раздался телефонный звонок.

— Таможенники возражают, — доложил один из офицеровДемидова, — говорят, что не имеют права досматривать дипломатический багаж.

— Ну и хрен с ними! — закричал, не сдерживаясь, Демидов. — Ая приказал никого не пропускать. Досматривайте весь багаж. Безо всякихисключений. Вы понимаете, что это приказ?

Еще раз через минуту позвонил все тот же офицер.

— Дипломаты возражают, — объяснил он, — говорят, что мы неимеем права.

— Сейчас приду. — Демидов вышел из кабинета.

Ровно через восемь минут он вернулся. Литвинов и Резо успелиуже выпить чай и прослушать последние новости по телевизору, работавшему вкабинете.

— Досмотрели, — сообщил Демидов, не глядя на Литвинова, —ничего нет.

— Через двенадцать минут заканчивается регистрация, —напомнил Литвинов. — Так ты заказал нам билеты?

— Нет! — закричал Демидов. — Никуда вы не полетите. Иперестань меня дергать.

— Осталось одиннадцать минут, — взглянул на часы Литвинов.

Демидов схватил рацию.

— Восьмой, — рявкнул он, сдерживая досаду, — что у васпроисходит? Вы следите за самолетом?

— Так точно. Никто не подходил, ничего не грузили. Вбагажном отделении сортируют багаж. Там двое наших сотрудников. Все чемоданыпрошли таможенный контроль. На каждом есть отметка нашей смены.

— Ничего нет?

— Нет.

Демидов отключил рацию. Вздохнул. Посмотрел наконец на Литвинова.

— Нет билетов, — сказал он с отвращением, — на этот рейс нетбилетов. Остались только первого класса. Две тысячи семьсот долларов в однусторону. У нас нет таких денег.

— Я заплачу, — решительно сказал Резо, — У меня есть деньги.

Литвинов улыбнулся. Демидов пожевал губами, поднял рацию.

— Шестой, пошли кого-нибудь ко мне. Нужно взять два билетапервого класса. Да, билеты уже заказаны.

Он убрал рацию. Литвинов наклонился к нему и прошептал:

— Ты все-таки мне поверил?

— Не знаю, — раздраженно ответил Демидов, — может, ты иправ. Но это все равно глупо. Что вы будете делать в самолете? Как вы сможетеих остановить?

— Посмотрим, — Литвинов так и не убрал с лица усмешку.

В девять сорок три билеты были выкуплены и зарегистрированы.В девять сорок пять кончилась регистрация. Никаких подозрительных пассажировпо-прежнему не обнаруживалось. И никакого дополнительного багажа к самолету неподвозили.

— Проклятье, — прошипел Демидов, — может, они все поняли?Разгадали нас?

В девять пятьдесят объявили о начале посадки в самолет.Команда уже заняла свои места в лайнере. Следившие за самолетом сотрудникидоложили, что у двух членов экипажа в руках легкие «дипломаты», — у остальныхвообще ничего. Демидов свирепо посмотрел по сторонам. Нет, в двух «дипломатах»нельзя увезти такую сумму денег. Но он все же сделал себе соответствующуюотметку.

— Мы остановим самолету-твердо сказал он. — Как только всепассажиры сядут, мы оцепим самолет. Уберем всех пассажиров, еще раз проверимбагаж и начнем перетряхивать все и вся. Звоните руководству аэропорта, —обратился он к начальнику милиции, — пусть готовят другой самолет.

— Я не имею права, — испугался тот, — это не в моейкомпетенции.