Алена продиктовала и попросила:

— Пожалуйста, не говорите Ольге, что я вам обо всемрассказала.

— Ладно, — пообещал я, — хотя она самадогадается об источнике информации. Кстати, последний вопрос. Катя Короткова —хороший человек?

— Это кто? — удивилась Алена.

— Вы разве не знаете Катю?

— Какую?

— Сестру Ирины.

— Нет.

— Но она, насколько я понял, тоже учится в УПИ.

— Первый раз слышу, что у Ирины есть сестра.

— Вы же сами пару минут назад сказали, что выяснили:квартиру в Одинцове снимала Катя Короткова.

Алена кивнула:

— Ага. А когда я Ирку увидела, сразу поняла: это ложь,Ира просто назвалась Катей, может, взяла у нее паспорт!

Я купил студентке кофе и, оставив Алену в забегаловкенаслаждаться напитком, вернулся в институт.

В учебной части по-прежнему в одиночестве сидела обрюзгшаятетка неопределенного возраста.

— Вы Алла Федоровна? — лучезарно улыбнулся я.

Она кивнула:

— Ну, вам удалось что-нибудь узнать?

Я развел руками:

— Практически ноль… Ирина при всей своей приветливостии общительности была замкнутым человеком.

— Девочки такие беспечные, — покачала головой АллаФедоровна, — учим их, учим, а толку мало! Сколько раз им говорили, неходите поздно вечером одни, не садитесь в машины к незнакомым, не обнимайтесь спервым встречным на танцульках. Все мимо ушей пропускают. Вот недавно случайбыл, пришлось нам в милиции разбираться. Галю Малышеву задержали какпроститутку. И что выяснилось! Эта абсолютно безголовая двоечница в полночьвыскочила с дискотеки и стала голосовать на дороге. Остановилась машина. Галя,она живет у нас в общежитии, сказала мужику: «К УПИ меня», — и села напереднее сиденье.

Скорее всего, Малышева хорошо выпила, потому что задремала.Проснулась она в незнакомом месте от того, что водитель начал ее раздевать.Галя стала сопротивляться, драться, кричать. К счастью, мимо проезжал патруль,внимание которого привлек странно раскачивающийся автомобиль на обочине.

Парочку привезли в отделение. Галя обвинила парня в попыткеизнасилования, а тот возмущенно завопил:

— Ты же сама сказала: «Купи меня»!

На этой стадии разбирательства приехала Алла Федоровна,которая призвана спасать студентов из щекотливых ситуаций, и она сразуразобралась, что к чему. Глупая, подвыпившая Галя, выпалила: «К УПИ меня», имеяв виду, что ее следует доставить к зданию института.

А водитель истолковал ее слова по-своему: «Купи меня».Отсюда и вся неразбериха, закончившаяся дружным смехом ментов.

— Почему возникают столь нелепые ситуации? —качала головой Алла Федоровна. — На это есть лишь один ответ: из-заглупости девчонок. Разве Галя никогда не слышала о том, что опасно садиться вавтомобиль к незнакомому мужчине? Еще хорошо, что так все закончилось! А воттри года назад Женя Ботова тоже после гулянки домой не вернулась. На мать жалкосмотреть было, она, пока дочь искала, извелась вся.

— Нашли дочь?

— Да, — грустно кивнула Алла Федоровна, — настройке, мертвую. Изнасиловали ее и бросили. Женя жизнью заплатила за своюбеспечность. Дети ведь уверены: плохое случается с кем угодно, но не с ними,все умрут, а они останутся жить вечно. Молодость! Я думаю, Ирины, как ни жальэто осознавать, больше нет в живых. Сейчас весна придет, снег растает,где-нибудь тело и обнаружится. Очень, очень жаль девочку, такая веселая была,старательная, занятия никогда не пропускала, не то, что другие…

— А сестра ее? — перебил я словоохотливую АллуФедоровну. — Тоже безалаберная девица?

— Чья сестра? — удивилась инспектор.

— Ирины Медведевой — Катя Короткова.

— А у нее есть сестра?

— Да, — кивнул я, — разве Катя не у васучится?

— Нет, — покачала головой Алла Федоровна, — впервый раз о ней слышу.

Я сел в «Мерседес» и позвонил Норе.

— Вы не помните случайно, что Семен Юрьевич рассказывалпро свою дочь Катю?

— Ничего особенного, — ответила Элеонора.

В трубке послышалось чавканье, и я воскликнул:

— Простите, связь плохая, почти ничего не слышно.

Чавканье исчезло.

— Извини, Ваня, — смущенно сказала Нора, —Орест испек какие-то штучки. С виду похожие на чипсы, тоненькие, жутко вкусные.Я съела, наверное, килограмма два, остановиться не могу.

Я почувствовал спазмы в желудке, очень захотелось есть.

— Ты приезжай домой, — велела Нора, — пообедаешь— и к новым свершениям.

Я улыбнулся, Норина интуиция просто поражает, она понимаетнастроение собеседника мгновенно. Интересно, с какой стати я проголодался?Обычно я ем немного, а завтрак сегодня был слишком обильным.

Едва я открыл входную дверь, как в нос удариливосхитительные ароматы. Я принюхался: пахло жареным мясом, пирогами и чем-тоострым.

Рот мой наполнился слюной.

Из коридора с веником наперевес вылетела Муся.

— Иван Павлович! — запричитала она. —Бедненький! Устал-то как! Весь бледненький, прямо синий, на ногах не стоите.

Она меня толкнула, я помимо воли оказался на пуфике. Мусямгновенно стащила с меня ботинки, натянула тапки, сняла пальто. При этомдомработница ни на минуту не переставала причитать:

— Виданное ли дело, столько работать! Кофейку небось ниразу не выпили! Идите в ванную, ручки помойте, костюмчик скидавайте, рубашечкутоже, я ее постираю!

Я попытался оказать сопротивление:

— Мне еще по делам ехать.

— Ужас! Этак вы себя убьете! Надо отдыхать побольше.

Она пошла за мной в ванную и стала контролировать процессомовения рук.

— Мыльцем потрите, теперь щеточкой.

Я молчал, сцепив зубы. Назойливость прислуги начинала меняраздражать.

— Волосы причешите, вихор торчит, — заботливопосоветовала Муся.

Я глянул в зеркало. Действительно, пора в парикмахерскую.