Эзра стоит в метре от меня и боится подходить.

– Где я?

– Ты у меня дома. Вилла на Лонг-Айленде, помнишь такую?

Киваю мальчишке. Сил на разговоры не осталось. Из дома к нам двигаются какие-то фигуры. Но не они привлекли мой взгляд.

В угольно-черном небе слышу птичий крик. Мой защитник ищет меня, он идет за мной, мой талисман! Сокол кружится надо мной. Темный отблеск метала, словно вспышка света, которую он несет в своем клюве. На землю падает нож. Тот самый, который я обронила в борьбе с Кером. Птица издает ликующий клич, набирает высоту и на всей скорости врезается в моё тело, снова превращаясь в татуировку.

Как же приятно просыпаться в мягкой кровати. Сквозь бежевые занавески пробиваются солнечные лучи. Я лениво потягиваюсь.

Стоп! Бежевые занавески? Где я? Рывком поднимаюсь с кровати, отчего в глазах темнеет, и я на несколько секунд теряю возможность видеть.

– Я бы не стал делать резких движений, – узнаю голос Аарона даже сквозь кромешную тьму. Зрение возвращается, а он продолжает: – Вас пришлось собирать практически по частям. Не стоит делать усилия Эзры напрасными.

– Доброе утро, – подтягивая на себя одеяло, чувствую неловкость от того, что нахожусь в ночной рубашке. Аарон сидит в углу комнаты, наблюдая за моими действиями.

– Добрый день. Сейчас уже около трех часов. Я уже начал переживать, не впали ли вы в кому. Но храп вас выдавал.

– Я не храплю, – отвечаю немного смутившись.

– Конечно, а я библейский ангел, – парирует Аарон.

– Что произошло? Я не помню, как оказалась в этой комнате. Только… – в этот момент в моей голове начали проноситься события на маяке Монток.

– Вот и мне интересен ответ на этот вопрос. Почему ваше помятое тело безвольно валялось на нашем газоне?

– Кажется, я упала.

– Вы упали? – изумился Аарона.

– Да, упала. С верхушки Монтокского маяка.

– С верхушки маяка? А какого черта вы там делали среди ночи?

Проклятье Эринний! Палома мне запретила рассказывать, куда я поехала и кто меня туда послал, но на то, что произошло после – запрет не распространялся.

– Я не могу говорить, что я там делала и почему, но чтобы хоть как-то ответить на ваш вопрос, могу сказать, что там на меня напал Кер. Тот самый, которого вы спугнули возле кладбища Марбл.

– Кер… И вы спрыгнули с верхушки маяка?

– Нет, не просто спрыгнула. Внизу меня ждал… – внезапно появившийся в зеркале силуэт Терезы за спиной Аарона заставил меня встрепенуться. Призрак приложил палец к губам, предупреждая не рассказывать о нём.

– Кто вас там ждал?

– Никто. Мне, наверное, показалось. Я сама не понимаю, как оказалась на вашем газоне.

Аарон недоверчиво поглядывал на меня, хотя и глупому понятно, что я что-то недоговариваю.

– Клеймо сокола принадлежит Леаму? – резко меняет тему Аарон.

К моим щекам прилила кровь. Хочется накрыться одеялом и пролежать под ним до конца моих дней. Моё замешательство он расценивает как утвердительный ответ.

– Не знаю, чем вы думали, мисс Эмерсен? Но татуировка на вашем теле – не милая картинка красивой птички. Это – контракт, по которому вы отдаёте себя во владения того, кто вас заклеймил. Хотя у вас есть законные хозяева!

Его слова обижают меня. Но, собрав всё своё самообладание, я отвечаю:

– Знаете, мистер Дарк. Моему законному хозяину всё равно, где я нахожусь и что делаю. Ведь в его глазах главная цель моего существования – быть разменной монетой в его интригах. Ему безразлично на моё самочувствие – ведь поцеловать возлюбленную врага намного важней, чем частица её жизни. И тем более ему наплевать на моё проклятое сердце – ведь это сущая ерунда, когда на кону призрачное спасение мира. Я рада, что есть Леам, пусть я и не питаю к нему чувств, но его забота спасла мне вчера жизнь. От вас же я получаю только одни неприятности.

Откидываю одеяло и встаю с кровати, собираясь уйти подальше от этого нахального типа. Но делаю два шага и, не удержавшись на ногах, почти падаю на пол. Почти… Аарон подхватывает меня. Я смотрю на него во все глаза, не понимая, что происходит. Его руки без перчаток, но он не причиняет мне вреда ни своей энергетикой, ни своими прикосновениями.

– Что происходит?

На лице Аарона появляется лукавая улыбка.

– Хозяин начал заботиться о своей нимфе.

Взгляд опускается за запястья. Два тонких серебряных браслета, украшенные узорами и рисунками из древнегреческих мифов, опоясывают обе мои руки.

– Как мило. Теперь на меня ещё и наручники надели.

– Мисс Эмерсен, я уже начинаю привыкать, что вам невозможно угодить. Это не наручники, а старинные и очень сильные магические реликвии. Теперь вам не нужно переживать за своё здоровье – пока они на вас надеты, мои поцелуи не причинят вам вреда.

Вот же наглец! От его последней фразы у меня перехватило дар речи. Я заливаюсь краской, но хуже всего, что Аарон это видит.

– Спасибо.

Восстановив координацию, провожаю Аарона из гостевого дома, в надежде, что на несколько часов буду предоставлена самой себе. Мне нужно время, чтобы всё обдумать. Уходя, Аарон предупредил о том, что в семь часов я должна сопровождать потомков Верховного Бога Аида на званом ужине.

Как только закрылась дверь, подхожу к зеркалу и пугаюсь отражения. Нет, там нет призрака Терезы. Хоть для надежности я постучала легонько о стеклянную поверхность и тихонько прошептала её имя. Призрака здесь не было. Но несколько минут назад я её точно видела.

На меня смотрела измученная, потрепанная нимфа. Вчерашнее нападение Кера меня изрядно потрясло. Лицо бледное, под глазами тёмные круги. Мой сокол всё ещё гордо восседает на своём месте, не подавая признаков жизни. Словно его образ – ничего незначащий рисунок.

Сокол! Нож! Где нож, который дала мне Гелло? Без него мои планы рухнут. Он – единственное, что освободит меня от проклятья, а значит – и от службы дому Дарк. Чуть ли не несусь догнать Аарона и спросить про оружие. Но у входа в дом натыкаюсь на Эзру.

– Привет, Теар. Куда ты спешишь?

В голове появляется воспоминание, что Эзра был, когда меня нашли.

– Эзра, где нож, который бросил сокол? – только сейчас замечаю, что с мальчиком что-то не так.

– Его Аарон забрал. Наверное, закрыл в своем кабинете – у него там склад всего магического. Кстати, он только что уехал.

Мальчик договаривает, а я не могу оторвать от него взгляд. Те же глаза, те же волосы, лицо, манера говорить. Всё, как прежде, но он изменился – Эзра повзрослел. Он стал выше ни на дюйм, и ни на два, а, как минимум, на голову. Ему можно свободно дать лет семь-восемь.