Ничто не воодушевляло начальника городской стражи Тулсы сильнее, чем поимка злодеев и воздаяние им по заслугам. Последнее обычно ложилось на плечи городского суда и редкий преступник доходил до наказания, но сегодня все было иначе. Сегодня Ксандр был стражник и судья в одном лице. Технически, земли на которых задержали преступников не попадали под юрисдикцию ни Тулсы, ни Горифэла, а следовательно, по законам объединенного королевства Вестгард, обязанность судить и наказывать возлагалась на самое высокое должностное лицо поблизости, коим Ксандр и являлся.

– Куда мы едем? Это же не по-людски! – доносились вопли закованных в кандалы разбойников и работорговцев, вспомнивших о человечности.

– Властью данной мне объединенным королевством Вестгард, признаю вас виновными в организованном разбое, работорговле и приговариваю к десяти годам работы на каменоломнях, где честный, тяжелый труд снова сделает из вас полноценных граждан нашего общества. Если доживете, естественно.

– Но почему не в тюрьму?! – чуть ли не плача спросил один из преступников, и по наколкам на лице Ксандр сразу признал в нем бывалого ходока.

– Потому что нашему королевству нужен материал для строительства новых дорог, а вам – честный, тяжелый труд, – снисходительно улыбнулся Ксандр и дал знак колонне выдвигаться, – Хорошая новость, господа, отправляетесь вы на ту же каменоломню, куда хотели продать бедолаг, угодивших в ваши лапы на большой дороге.

– В чем же она хорошая? – не удержался и спросил один преступников.

– Разве не очевидно? Вы там всех знаете. Общим делом будете заняты вместе со смотрителями и хозяином каменоломни, – хмыкнул Ксандр.

Идея конфисковать нелегальный бизнес и превратить его в место для отбывания наказания преступников пришла в голову Ксандра не сразу. Когда они несколько дней назад освободили рабов с незаконной каменоломни, встал вопрос – куда направлять смотрителей-преступников. Тюрьмы были переполнены, да и старший офицер от Горифэла не горел желанием приводить в свой «дом» всякую шваль. Те же чувства разделял и сам Ксандр.

Вторая не менее острая проблема – наместники двух городов наотрез отказались выделять средства на содержание преступников. Перед начальником городской стражи Тулсы встала на первый взгляд нерешаемая задача: найти грамотно организованное место, похожее на тюрьму, и приносящее хотя бы минимальный доход, чтобы покрыть пребывание преступников.

Заставить работать заключенных Ксандр догадался сразу, а вот на идею «где» его натолкнул бухгалтерский журнал и заметки хозяина каменоломни. Оценив прибыльность дела, оснащение заведения камерами с крепкими замками и решетками, начальник городской стражи Тулсы сложил два плюс два.

Дождавшись, пока повозка с конвоем скроется из виду, Ксандр направился к отхожему месту. Только он потянулся к ручке как дверь распахнулась. На пороге будки стоял крепкого телосложения мужик по всем параметрам подходящий под описание разбойника. Таких Ксандр за годы службы успел повидать немало. Взгляд наглый, исподлобья. Лицо отечное, небритое. Да и манера держаться у разбойников была особая, залихватская. Именно это и заметил начальник стражи за долю секунды, пока мужик не понял кто перед ним стоит.

Не каждого жизнь готовит к подобным испытаниям, но Буздыхан был атаманом, а следовательно обладал должной реакцией и небольшим запасом артистизма.

– Слава Богам! Я свободен, – взмолился Буздыхан вознося глаза к небу, – прошу, офицер, скажите ваше имя, чтобы я и мои дети, могли за вас молиться богине Милосердия.

– Ксандр, начальник городской стражи Тулсы. Почему вы не с другими рабами?

– Я… Только прибыл. Мне стало плохо и туалет оказался рядом, – начал Буздыхан, мысленно ругая себя за такое бессвязное вранье, – простите, мне недавно не хило досталось от разбойников, – он показал на сломанную руку, – и живот крутит от помоев, которыми нас кормили в пути.

Ксандр еще раз внимательно осмотрел собеседника. На скулах есть ссадины от ударов, рука выглядит опухшей, если тот и притворялся, что испытывает боль, то получалось у него очень натурально.

– У нас есть доктор. Идемте, он вас осмотрит.

– Спасибо, – вымученно улыбнулся Буздыхан и сделал шаг в сторону.

– Секунду.

Ксандр ловко наступил на листок, чтобы тот не унесло ветром, когда Буздыхан поднял ногу. Плотная бумага с каймой по краям казалась знакомой, на такой обычно печатали портреты преступников, находящихся в розыске.

– Так-так-так, – хмыкнул Ксандр, узнавая на рисунке Буздыхана, – какое поразительное сходство! Дай угадаю, срывал объявления со столбов?

Буздыхан неохотно кивнул. Глаза разбойника забегали в поиске пути к отступлению, но куда он мог сбежать на открытой местности, со сломанной рукой, да еще в окружении как минимум сотни стражников?

– Офицер! – крикнул Ксандр, подзывая к себе одного из подчиненных. – Проследите чтобы господину Буздыхану предоставили самые лучшие кандалы, что есть на складе, и отправили со следующей партией заключенных, – и обращаясь к Буздыхану, – если повезет вместе с бывшим хозяином каменоломни в одной камере сидеть будешь.

Данный факт разбойника не особо обрадовал. Направляясь к повозке для заключенных, Буздыхан старался не терять надежды сбежать при первой же возможности. Бедолага еще не знал, что проклят ведьмой и ему придется хлебнуть семь лет несчастий, приправленных сверху тотальным невезением.

Несколько часов прошло с того момента, как Нордо, Габи и Дафниэль покинули таверну. Разговор не клеился. Дворф переводил взгляд с ведьмы на эльфа и чувствовал образовавшееся напряжение.

– Зачем ты таскаешь с собой этот металлолом? – спросила Габи, кивнув на ржавый меч, что оставил Дагон. – Еще на лезвие кто-нибудь наткнется.

Из-за непропорциональности роста и размера меча, Нордо нес его, закинув на плечо. Лезвие опасно торчало на уровне человеческого пояса.

– К оружию нужно относиться с уважением, – с укором ответил дворф, поворачиваясь к Габи, тем самым чуть не прирезав Дафниэля. Благо эльф успел проворно отскочить, – негоже выкидывать старый, добрый меч.

– Он проржавел, да и вряд ли им пользовались по назначению. Уверена, старина Руперт в лучшем случае им дверь подпирал.

– Ты выкидываешь черствый или заплесневелый хлеб? – задал неожиданный вопрос Нордо.

– Конечно нет! – ответила Габи. – Это к несчастьям.

В мире существовало множество глупых примет, в которые ведьмы не верили, но они не сомневались в том, что выбросить хлеб равносильно обречению себя на потерю здоровья и нищету. Для Габи, знающей, как много в Вестгарде голодающих, было неприемлемо выбрасывать еду в принципе.

– У дворфов, кажется, нет таких примет, – заметил Дафниэль.

– Да не в приметах дело. Представьте, кто-то растил зерно, заботился, собирал. Потом его перемололи в муку, привезли к пекарю, тот вставал в три утра, чтобы замесить тесто и испечь хлеб. Столько труда и пихту под хвост? Тут и без примет понятно – неуважение к чужому труду до добра не доведет. То же самое и с мечом. Собрать руду, выплавить металл и выковать клинок тяжкий труд, а ты говоришь «металлолом». Нет. Дагон мне его отдал, ему я его и верну. Кстати, а кто такой Руперт?