– У меня есть надежда? Может, не сейчас, но когда-нибудь…

Он не закончил. Венда усмехнулась во мраке теплой ночи. Сделала шаг вперед и осторожно положила руки ему на плечи.

А потом поцеловала.

* * *

Это была самая длинная сказка, какую только придумывал Костьян.

Огонек лежала закутанная в одеяло, а он рассказывал про принцесс, золотые замки, хрустальные горы и ужасного волка, подстерегающего Красную Шапочку. Постепенно он понижал голос и старался говорить все неспешнее, а прикрытая по самый нос девочка с огненными волосами медленно закрывала глаза. Одним ухом Костьян прислушивался к тому, как Вильо кружит по кухне, и думал, почему Огонек сегодня засыпает дольше обычного. Он так надеялся, что она заснет быстро.

– … Красная Шапочка выбежала из дома бабушки и бросилась в лес, хотя знала, что ее там никто не услышит, – шептал он, готовый закончить сказку. – И кричала: «Помогите! Помогите!», но никто не отозвался. Поэтому девочка бежала дальше. Бежала, бежала, бежала… и бежала… – Он осторожно поднялся и закончил бормотать.

Довольный и сам уже сонный, он забрал фонарь, что стоял возле кроватки, и на носочках направился на кухню. Желание любви как-то пропало, и единственное, о чем он сейчас мечтал – это о долгом и крепком сне.

Он был уже в дверях, когда внезапно у него закружилась голова, а виски прошила невыносимая боль. Костьян застонал и зашатался, ему показалось, что изба затряслась, а земля уходит из-под ног.

Мир наполнила неестественная тишина.

– Она их найдет, – неожиданно услышал он со стороны кроватки.

Он обернулся, чувствуя боль. Огонек лежала так, как он ее оставил, прикрытая одеялом аж до подбородка и повернувшись лицом в его сторону.

Но она не спала.

Во всяком случае, ее глаза были открыты. Что бы ни лежало сейчас на кровати в теле его дочери, это была не она. Черные, как ночное небо, глаза пронзали мужчину всевидящим взором.

– Отдай их и выживешь, – произнесло существо взрослым, мудрым голосом, совершенно равнодушным и спокойным, как и ее взгляд.

– Злой дух, убирайся! – крикнул перепуганный Костьян, хотя его горло что-то сжимало.

Огонек, то есть черноглазое существо, говорящее ее губами, не пошевелилось. Ее рыжая головка все еще лежала на соломенном матрасе, и в призрачной тишине сияющими глазами она смотрела на мужчину.

– Убирайся! – крикнул он снова, вытягивая руку с фонарем в сторону этого существа.

– За все нужно платить, – злорадно произнесло оно.

Голос зазвенел в тишине, а затем Огонек закрыла глаза. Земля перестала дрожать под ногами Костьяна, а головная боль прошла, словно и не было. Из кухни донесся звук шагов Вильо.

– Ты что-то говорил? – нежно спросила она, положив ему руку на плечо.

Он перепуганно вздрогнул, глядя на свою маленькую дочку, спокойно лежащую в своей кроватке, убаюканную самой длинной сказкой, какую ему только удалось придумать.

* * *

Венда проснулась радостная, словно жаворонок, и пела себе под нос до самого завтрака. Не помнила уже, когда в последний раз у нее было такое хорошее настроение. Она отвела корову на пастбище и, довольная, отправилась на руины замка. День был теплым, пах началом лета и приближающимся обеденным зноем.

Она внимательно огляделась, нет ли поблизости кого, и со вздохом облегчения села на фрагмент стены рядом с каменной могилой.

– Спасибо тебе, Эллениале, – прошептала она, положив букетик полевых цветов рядом с очередным пирожком, оставленным, скорее всего, Ядой.

– За что?

Она подскочила, а сердце замерло в горле. Последний из волкаров материализовался ниоткуда прямо за ее спиной.

– Ради Эллениале…

– За что? – повторил он.

– Это не тебе, – растерялась она.

Венда быстро поднялась, намереваясь уйти, но он загородил ей дорогу. Она ничего не могла с этим сделать и снова перепугалась.

– Послушай, – начала она довольно спокойно, – с сегодняшнего дня ты можешь за мной не ходить, – он поднял одну бровь, но она продолжила: – Не могу постоянно думать, наблюдаешь ты за мной или нет.

Волкоглазый пожал плечами. Минуту они молчали, и Венде стала невыносима эта тишина, но поняв, что она одинока в своих ощущениях, закричала:

– Прошу, перестань! Что мне сделать, чтобы ты оставил меня в покое?

Мужчина снова пожал плечами, не удостоив ее ответом. Она глубоко вздохнула и произнесла:

– Прекрати. Я замуж выхожу.

Попала.

Продолжалось это лишь мгновение, пока он не вернул на лицо каменную маску, но ошеломление, которое она успела заметить, было бесценно. Похоже, он не подслушивал их вчерашний разговор, по крайней мере не весь.

Он взял себя в руки, а потом грозно нахмурился.

– Нет, – спокойно сказал он.

– Не…нет? – заикалась она. Знахарка почувствовала, что ее охватывает внезапная волна ярости. – Нет?!

Мужчина гордо выпрямился, крепко сжав челюсти.

– Ты чужой для меня, – начала она. – Я не доверяю тебе. Не верю в твои хорошие намерения, а ты и не помогаешь мне в них поверить. Ты не говорил мне… Эй! Ты куда?

Посредине ее гневной тирады мужчина развернулся и пошел. Естественно, она последовала за ним, хотя и сбилась с мысли.

– Ты думаешь, что можешь так со мной поступать? Что можешь делать, что хочешь? О, нет! Я не хочу твоей помощи!

Мужчина проходил мимо арки, низко наклоняясь, чтобы не удариться головой, затем внезапно остановился, и она в него врезалась. С вызовом посмотрела в глаза. В них было убийственное выражение. До конца дня она была горда тем, что смогла выдержать этот взгляд.

– Ты родилась такой глупой или, может, где-то этому научилась? – прошипел он сквозь зубы. – Благодари судьбу, что я спас тебе жизнь.

– Спасибо, – хмуро кивнула она. – Но ты не можешь указывать, выходить мне замуж или нет. Я не хочу твоей опеки, я не хочу быть у тебя в долгу. Похоже, я тебе для чего-то нужна, так?

Он тряхнул гривой черных волос.

– Нет, – он снова развернулся и пошел.

Девушка побежала, пытаясь приноровиться к его широким шагам.

– Подожди, я хочу знать, ты подглядываешь за мной, когда я купаюсь и переодеваюсь?

– Не льсти себе, девочка, – буркнул он, не сбавляя скорость. – Лучше помолись своим богам, чтобы мне не стало скучно.

– Прекрасно! – решительно сказала она. – Тогда прощай. Я сама справлюсь. И представь себе, я уже не одна. Имир будет заботиться обо мне, и ему не нужен помощник.

– Ты не выйдешь за него! – зарычал он так, что она сжалась.