– Он уже нападал на людей. У него в этом смысле богатая история.

– Что ж, мы с вами не историки. Где пострадавшие?

К несчастью, клерки-законники не сбежали, а прятались в толпе. Теперь оба выступили вперед: одежда растрепанная, лица раскраснелись и покрыты мелкими царапинами.

Рингил бросил на них взгляд.

– Вы ввязались в драку с этим человеком?

– Он на нас напал! – выпалил тот, что выглядел более помятым. – Без повода. Увидел в толпе и стал толкать, оскорблять – и все без причины.

– Говнюки лживые… – проговорил заплетающимся голосом Дарби у ног Рингила, с трудом приподнявшись на локте. Пахнуло крепким духом немытого тела с примесью мочи и дешевого пойла. Определенно, он не мылся пару месяцев. – Сказали, дескать, я «животное». Гребаный болотный ленивец. Не так давно я сражался, чтобы ваших мамаш не насадили на большой ящериный хер. И это мое спасибо? Я зарабатывал себе на жизнь честной, мать ее, сталью, а не отнимал у людей дома и семьи, орудуя бумагой и чернилами.

– Не понимаю, о чем он, – заявил второй клерк, поспокойнее товарища. Он, похоже, профессиональным взглядом успел оценить наряд Рингила. – Но, судя по его состоянию, очевидно, кому из нас можно верить.

– На нем мундир егерского полка, – сказал Рингил, стараясь не дышать носом. – Значит, когда-то его сочли достойным отдать жизнь за этот город. Может, в его словах есть зерно истины.

Клерк залился краской.

– По-вашему, господин, я лгу?

– Не я произнес это слово.

Повисло хрупкое молчание. Толпа наблюдала, впитывая каждую мелочь. Клерки беспокойно переглянулись. Из оружия у них были только короткие церемониальные стилеты, которыми эти парни явно не умели пользоваться.

– Послушайте… – начал один из них.

Рингил покачал головой.

– Вам обоим лишь слегка досталось. Один визит в купальни, и все пройдет. На вашем месте я бы смирился и отправился домой. Считайте это ценным уроком хороших манер.

Он смотрел в глаза обоим достаточно долго, чтобы убедиться, что они последуют совету. Проследил взглядом, как они проталкиваются через собравшихся зевак, сердито бормоча друг на друга, пару раз бросив через плечо недовольные взгляды – и только. Толпа поглотила их, зеваки начали возбужденно переговариваться. Никто из зрителей не расстроился таким поворотом. Рингил снова обратил внимание на стражников.

– Похоже, заинтересованная сторона отказывается от иска, – небрежно проговорил он. – Итак, что вы скажете – мы проявим к ветерану немного гражданской снисходительности? Отпустим с предупреждением?

По толпе прокатилась волна возгласов. Они звучали как согласие.

– Я, м-мать вашу, тут, – прохрипел Дарби, силясь встать. Получалось не очень; он поскользнулся, упал на задницу, да так и остался сидеть. Из глубокого пореза над глазом шла кровь. Зеваки начали смеяться.

Рингил ощутил горячий всплеск гнева. Сдержался.

– Долг безвозмездный чтить, – пробормотал Дарби и, моргая, с земли обвел смеющихся взглядом. Его теперь окружало облако вони, которое колыхалось с каждым движением. – И жизнь, и длань отдать почетно…

Молодой стражник презрительно фыркнул.

– С какого хера он ветеран? Цитировать заумь с Мемориала Грела сможет каждый тронутый нищий. А эта пьяная скотина еще и сраный извращенец. Спроси кого угодно. Вечно от него неприятности. Оголяется перед приличными дамами, досаждает горожанам днем и ночью. Что касается мундира, говнюк наверняка снял его с трупа в Гавани нищих.

– Ага. – Один из его приятелей ухмыльнулся. – И с той поры не стирал, если верить моему носу. Егерь хоть куда.

Рингил кивком указал на двух стражников, которые еще валялись на мостовой без чувств.

– Вам не кажется, что для пьяного извращенца-нищего он сражался замечательно?

– Он застиг нас врасплох, – огрызнулся молодой. – Ему повезло.

Рингил пристально посмотрел ему в глаза.

– Будь у него клинок, вы все были бы уже трупами. Это вам сегодня повезло.

Юноша отвернулся и пробормотал:

– Мы просто делаем свою работу.

– Да, и я уверен, вы сильно устаете, – подхватил Рингил, решив не упускать шанс. – Послушай, у меня идея. Я человек при деньгах, и сам солдат – видимо, этот старый боевой конь пробудил во мне симпатию. Но это не значит, что честные ребята вроде вас должны забыть о своем долге и поддержании порядка. Может, с учетом того, как вам досталось, я угощу вас кувшином-другим в таверне через улицу?

Четверо стражников неуверенно переглянулись. Один из тех, что постарше, кивком указал на товарищей, распростертых на мостовой.

– А с ними как?

– Полагаю, им понадобится помощь лекаря. – Рингил, двигаясь в русле изменившегося настроения, отшвырнул заемную «дневную» дубинку на брусчатку и взамен потянулся к кошельку. – Я с радостью оплачу и этот счет. Так будет правильно.

«Это всего лишь деньги Ишиль. То есть, на самом деле, деньги Гингрена».

Кто-то в толпе издал одобрительный возглас, его подхватили другие. Рингил выдавил улыбку, и пока длились аплодисменты, она стала искренней. Он развязал кошель, вытащил горсть монет и спросил:

– Ну, кто тут главный?

С приходом ночи к воротам Ишлин-ичана на неприметной кобыле подъехал шаман Полтар, спрятав лицо под капюшоном. Пара дородных ишлинаков-часовых неторопливо двинулась ему навстречу, ведя себя вполне дружелюбно, но не выпуская копий из рук. Их капитан показался из сторожки, озаренной мерцающим огнем теплой жаровни, ухмыляясь и согревая дыханием руки.

– Двенадцать, – сказал он, зевая.

– Пошлина – семь, – чопорно возразил Полтар.

– Это ночной тариф. – Капитан потоптался на месте, откашлялся и сплюнул. – Ночью, знаешь ли, холодно. Поэтому двенадцать. Едешь или нет?

Случись все как обычно, шаман воспользовался бы своим положением, чтобы потребовать бесплатного проезда, а если бы не вышло, хотя бы сбил цену загадочными угрозами. Но сейчас он предпочел отдать горсть монет, стерпеть вымогательство и остаться анонимом. У него в городе были дела, которые ни один священнослужитель не принял бы как что-то нормальное. К тому же после того, как о позорной истории с участием Драконьей Погибели и его кулаков стало известно, Полтар сомневался в собственном авторитете даже вдалеке от скаранакских шатров.

Он не потерпит, чтобы над ним смеялись, чего бы это ни стоило.

Заплатив пошлину, Полтар проехал под деревянной стеной и медленно двинулся дальше по узким улицам селения, неустанно бормоча себе под нос проклятия в адрес Эгара и уклоняясь от низко протянутых между домами веревок для сушки белья. Ишлин-ичан мог претендовать на собственное помпезное название, означающее «Ишлинакский Град», с большой натяжкой. Это был не столько город, сколько обширный зимний лагерь, окруженный стенами – блестящая идея, основанная на мягком климате и паре выгодных изгибов русла реки Джанарат. Примерно сто лет назад предки нынешних ишлинаков, воодушевленные этим, а также растущими возможностями торговли с югом, начали заменять свои шатры более крепкими постройками. Со временем они полностью отказались от кочевой жизни. Видимо, рассуждали так: «Зачем вести борьбу за существование посреди замерзающей степи, когда все необходимое может своим ходом добраться до твоих полевых костров и предложить себя на заклание?»