– Ох, Уранн… – выдохнул он, вытирая губы. – Ох, боги мои…

Внезапно нахлынула боль, очень сильная и непостижимая. Его член будто зажали в кузнечных тисках, и кто-то принялся закручивать винт. Он завопил и попытался отскочить от девушки, но соответствующая часть анатомии этому воспротивилась. Он растерянно взглянул вниз, на себя, и от увиденного в зыбком свете из его рта вырвался высокий, почти женский крик. Между бедрами девушки вместо сообразного органа возник сжатый кулак, чьи пальцы грозили вот-вот раздавить сморщенный пенис шамана.

– Не уходи так быстро, – сказал кто-то устами проститутки.

Он поднял глаза и увидел, что глаза девушки снова открылись, а нарисованная маска похоти уступила место чему-то неподдельному. Шлюха глядела с соблазнительным прищуром, и не успел шаман глазом моргнуть, как ее шея изогнулась, голова приподнялась от рамы и потянулась к нему. Он отпрянул как мог, но голова – совсем как у гадюки – двинулась следом, и раздалось тихое пощелкивание растягивающегося хребта. Мышцы лица девушки скручивались в мерцающем свете свечей, будто вселившееся в нее существо обживалось в человечьей плоти, которую давно не примеряло.

– Ты призвал нас, – с иронией продолжил голос, который не принадлежал молодой шлюхе. – С какой целью?

– У… ох… Уранн? – с трудом проговорил шаман, дрожа словно в лихорадке.

– Нет. – Лицо чуть приблизилось и попыталось улыбнуться. – Но близко. Полагаю, ты знаешь меня как Келгрис.

Даже находясь во власти безграничного ужаса и боли, Полтар изумился. Келгрис, Владычица Первой крови и Сокола, повелевала беззубыми ритуалами воронаков, ее милости добивались молодые влюбленные, женщины в тягости и иссохшие старухи-травницы. Скаранаки, увлеченные воинскими ритуалами, давным-давно о ней забыли. Ее именем ругались дети, иной раз оно могло стать поводом для непристойных шуток о маджакской загробной жизни, но в остальном…

Из уст проститутки вырвалось шипение, давая понять, что сходство со змеей неслучайное.

– Что касается всего прочего, о Полтар, мастер дюжины могучих ударов, твоему племени потребовался бы уровень интеллекта, какого вы не достигнете и за тысячу лет. Здесь важнее тот факт, что ты попросил Небожителей о заступничестве. Клянчил нашу помощь в молитвах и снах, резал глотки маленьким животным при первой возможности – и пил кровь, – горшками сжигал переоцененные благовония, которые, по-твоему, должны были привлечь наше внимание. Ты желал Небожителей – что ж, ты их получишь, и они не будут соратниками, каких ты себе вообразил. Так что расслабься и не сомневайся: все будет как надо! – Существо, овладевшее телом шлюхи, с явным удовольствием повторило слова, сказанные Аджаной час назад. Я пришла, чтобы доставить послание от моего брата Хойрана, коего вы называете Уранном. Вот оно: «Жди и наблюдай».

Шаман прижал одну руку к очагу боли между ногами.

– Уранн отомстит Драконьей Погибели? – выдавил он сквозь зубы. – Мой обидчик будет посрамлен?

– Это, – нежным голосом проговорила Келгрис, – зависит от твоего поведения. Если будешь вести себя как подобает… хм… Идущему по Небесному пути, возможно, куда-нибудь доберешься. Если рассердишь нас, я поиграю с твоей душой в ледяном аду за пределами мира. Как-то так. Что касается этого… – Кулак меж бедрами проститутки разогнул указательный палец, не ослабляя подобной тискам хватки на члене Полтара, и жестко ткнул в его съежившуюся от ужаса мошонку. – Это могло бы развеселить моего брата в плохой день, но мне не смешно. Священнослужитель должен быть чист, дабы направлять энергию туда и тогда, где и когда она нужнее всего. Чист! Ты еще не забыл значение этого слова?

Кулак сжался сильнее. Полтар почувствовал, как лопается кожа и льется кровь.

– Да! – завопил он. – Да, чист!

– Ты больше не изольешь себя таким способом без моего разрешения. Я понятно выражаюсь?

– Да, да, да… – Теперь он плакал от боли. Пальцы разжались так же резко, как сжались, и шаман, попятившись, споткнулся и упал на пол.

– Тогда смири гордыню, – сказал голос, все еще любезный и рассудительный. – Смири гордыню и, хм, возрадуйся, что боги вернулись к тебе.

Шаман распластался перед привязанным к раме телом. От соприкосновения с грубым полом изувеченный член пронзила боль, но Полтар не двинулся с места, дрожа, бормоча и молясь, пока голоса и настойчивый стук в дверь маленькой спальни не привели его в чувство.

Он поднял голову, все еще тараща глаза и дрожа от ужаса, и увидел, что Келгрис исчезла, оставив после себя лишь неподвижность. В комнате было темно, свечи погасли. Льющийся сквозь окно свет вырисовывал мрачный силуэт рамы с привязанным телом девушки – ее голова висела, повернутая, на сломанной и растянутой шее, устремив на него широко распахнутые глаза с немым укором.

На мертвых губах застыла улыбка Келгрис.

На то, чтобы привести все в порядок, ушел почти час. Как обычно, разбираясь с последствиями каких-либо событий, главное не останавливаться.

«Не давай им покоя, – сказал ему в тот день Флараднам с носилок в палатке лекаря. Кириат хрипло дышал, на лице выступили желваки от нахлынувшей боли. По холщовой крыше стучал летний дождь. Снаружи косой склон превращался в предательски скользкую грязь. – Не позволяй им задумываться, не давай времени жаловаться и стонать. От тебя им нужны приказы и уверенность, только и всего. Если придется, Гил, ты эту уверенность изобразишь. Но вытащи их. Сделай так, чтобы они убрались отсюда!»

Лекари Флараднама не спасли.

А чуть ниже по склону горы под дождем уныло ютились сломленные останки экспедиционного корпуса, чьи кольчуги и некогда яркие мундиры казались на фоне ландшафта порослью разнородной плесени. Стоя в дверях палатки и прислушиваясь к сдавленным крикам и кухонному скрежету хирургических инструментов за спиной, Рингил устремил пустой взгляд на ливень, гадая, как выполнить желание Флараднама. Кириатские боевые машины они потеряли – бросили во время стремительного отступления. Раненые и умирающие исчислялись сотнями. Ящеры наступали.

От Виселичных Вод их отделял тяжелый двухдневный поход на Юго-Восток, через гористую местность с крутыми, открытыми склонами.

«Не давай им покоя».

«Итак. Ничего не меняется, да, Нам?»

Заставить раненых стражников очухаться и подняться, преуменьшить явно серьезный вред, который им нанесла стычка с Дарби. Напоить холодной водой из колодца во дворе Шалака, одобрительно похлопать по спине. Переправить весь взвод – посреди внезапной толпы доброжелателей, стремящихся тоже похлопать кого-нибудь по спине или просто поглазеть – в таверну на другой стороне улицы. Пусть вино течет рекой, причем такой полноводной, чтобы никто оттуда не ушел. Заказать музыку. Потягивать омерзительную выпивку, которую хозяин таверны считает лучшей, пришпилив к лицу улыбку. Смотреть, как к компании плавно подбираются шлюхи, словно кошки к объедкам. Играть роль аристократа-благодушного-к-простолюдинам, пока воспоминания и яростное желание подраться не потускнеют и не растворятся на фоне общего веселья.