Всплеск синего пламени.

Рингил развернулся с бешено колотящимся сердцем.

Увидел свое отражение в большом зеркале, висящем напротив кровати.

Он вздохнул, ожидая, когда придет облегчение, схлынет страх и пульс успокоится. Но подобного не случилось. Мгновение миновало, он все ждал, а облегчение не наступало. Отражение смотрело на него и скалилось. Рингил увидел окровавленные руки, изможденное, изуродованное лицо и глаза, блестящие во тьме стекла. Торчащее над плечом навершие Друга Воронов, верной смертоносной стали за спиной. Изогнутое лезвие драконьего зуба в правой руке.

«Ты бы хоть иногда смотрел на себя в зеркало, Гил».

Он смотрел прямо сейчас. В памяти всплыли слова, сказанные Ситлоу на болоте – напряженным тоном, в котором сквозило отчаяние: «Я знаю, что в тебе увидела акийя, Гил. И вижу, кем ты можешь стать, если позволишь себе это».

Он вспомнил пляж, существ в волнах прибоя и звуки, которые они издавали.

«Они говорят о тебе».

И финальным ударом молота, лезвием, пронзающим насквозь, обрушились слова гадалки у Восточных ворот. Слова, которые он не принял в расчет в Ибиксинри, когда сражался с двендами и превратил Ситлоу в окровавленный труп.

«Грядет битва, сражение сил, каких ты еще не видел. И эта битва разрушит тебя, разорвет на части».

Прохладный ночной ветерок залетел в открытое окно и достиг Рингила. В нем ощущался смутный запах соли.

«Восстанет темный владыка, о чьем приходе возвестил болотный ветер».

Он стоял и смотрел на свое отражение.

«Восстанет темный владыка».

– Вот оно как, да? – прошептал Рингил.

Муслиновые шторы колыхнулись, ветерок пронесся по тихой комнате. Он вытер руки и драконий кинжал о шелковые простыни Миляги, спрятал оружие в рукаве. Поправил Друга Воронов на спине, чтобы было удобнее, сдвинул навершие на долю дюйма – для более плавного рывка.

Затем опять посмотрел на себя в зеркало и понял, что больше не боится существа в отражении.

И стал терпеливо ждать, не мелькнет ли опять синее пламя, предвещаяя, быть может, чей-то приход.

На случай, если по информации на суперобложке не понятно, кто на меня повлиял, я благодарю за случившийся давным-давно всплеск знаменательного вдохновения следующих людей:

Майкла Муркока – за Хокмуна, Элрика и Корума;

покойного Карла Эдварда Вагнера – за Кейна;

покойного Пола Андерсона – за «Сломанный меч» и «Танцовщицу из Атлантиды».

Хоть «Стальные останки» и фантастический роман, для придания повествованию правдоподобия я включил в него множество мелких подлинных деталей. Некоторыми из них обязан Роберту Лоу, автору «Дороги китов», и Джону Вейру. Я также благодарен Алану Битсу за замечание о вменяемости, которое стало семенем, упавшим в благодатную почву, а также Джиллиан Редфирн – за долгие дискуссии о размерах маджакского копья.

Что касается остальных, в очередной раз выражаю безграничную признательность моим редакторам, Саймону Спэнтону и Крису Шлуэпу, которые – в буквальном смысле – сперва купились на эту идею, а потом смирились с раскромсанными и изуродованными телами дедлайнов, когда мне не удавалось загнать текст в требуемую форму. А еще спасибо моему агенту Кэролайн Уитакер – за неизменную бдительность и всестороннюю поддержку.

Наконец, в наибольшей степени благодарю Вирджинию – за то, что она терпела совершенные в мрачной задумчивости выходки и общественно-опасное сумасбродство Моргана-Варвара изо дня в день, на протяжении всего времени, которое понадобилось для завершения этого труда.