начинает обо мне заботиться. Он этого, собствен­но говоря и не делает, но с тех пор как я снова по­худела, он, похоже, проявляет ко мне хоть какой-то интерес. Ведь, в конце концов, подумал же он, чем может порадовать меня в Рождество, потому что сноуборд суперский!

Пятница, 2 января 1998

Новый гад! Все собрались у Рамина, праздно ва­ля а потом мы с Юлиусом пошли к нему. Мы только хотели немного посидеть в тишине, к тому же я не­много перепиля и мне было грустно. Вчера я узна­ла, что Фиона и Никки на меня сердятся, потому что я как сквозь землю провалилась. Вот они со мной и не разговаривают. Я этого не понимаю, я ведь им ничего не сделала. С Нового года Амелия с Даниэлем. Не знаю, что мне до этого, но я поче­му-то немного ревную, ведь раньше Даниэль про­являл ко мне определенный интерес. Ужасно осо­знать, что тебя легко заменить на другую!

На следующей неделе мы с Юлиусом, его ро­дителями и его младшей сестрой Изабеллой едем в горы кататься на лыжах. Юлиус будет учить ме­ня бордингу.

Я с ним уже больше двух месяцев. Я все еще в него влюблена, хотя иногда мне кажется, что

он мне не подходит, что мы совсем разные. Знаю, я наделала в своей жизни кучу глупостей. Но ме­ня, по крайней мере, мучает совесть. В общем-то, меня всегда мучает совесть. Например, что касает­ся наркотиков. Угрызения начинаются с первым глотком спиртного, с тем самым глотком, от кото­рого все остальные получают удовольствие. Так вот, при этом глотке я каждый раз думаю: не пей, не надо так много пить, ты кончишь, как твоя мать. Во время второго глотка я думаю: плевать! А во время третьего: ты такая мразь, ты испорчена до мозга костей, зачем ты это делаешь?

Юлиус все время пьян в стельку, и его явно не волнует, что он сам себе причиняет вред. В один из выходных в ноябре я пыталась с ним поговорить, ведь он совсем не умеет держать се­бя в руках. А он заржал и сказал, что сначала я должна сама стать трезвенницей. С тех пор я на эту тему даже не заикаюсь, потому что мне ка­жется, что он прав.

С матерью и сестрой Юлиуса у нас классные отношения, но его отец сущий урод. У меня все время такое чувство, что он вот-вот на меня на­бросится. До сих пор он проявлял сдержан­ность, только один раз «по-свойски» похлопал по заднице.

Четверг, 29 января 1998

Снова начались уроки. А больше ничего ново­го. Я все еще с Юлиусом, Амелия все еще с Даниэ­лем, а Никки безответно влюблена в Рамина. Если бы они сошлись, мир бы рухнул. Рамин — моя собственность. Он мой лучший друг, с ним я от­кровенничаю даже больше, чем с Амелией. Рами- ну ничего не нужно от Никки, он мне сам сказал. Он якобы влюблен в другую девушку. Но в какую, сказать не захотел. Я разозлилась. Он не имеет права заводить подругу, потому что принадлежит только мне.

Сейчас я вешу 42,8 килограмма. Я твердо ре­шила не опускаться ниже 40 килограммов, потому что очень боюсь, как бы мне снова не пришлось собираться в клинику. Если я сижу на жестком стуле, то у меня начинают болеть кости. У меня по всему телу синяки, а на спине снова появились во­лосы. Депрессия? Да нет! У меня слишком мало времени, чтобы о чем-то думать. После школы я иду к Юлиусу или он приходит ко мне, каждый день. Я не знаю, сколько так будет продолжаться, потому что он постоянно меня трахает, а мне от этого никакого удовольствия. После секса он ста­новится абсолютно счастливым, но я... я ничего не чувствую. Просто жду, когда все закончится. Сказать об этом я не могу, иначе он ощутит свою

неполноценность. Кроме того, я боюсь, что приоб­рету репутацию полной идиотки.

За последние две недели я не сказала Гизеле ни слова. Она ужасно меня раздражает. Ворвалась в мою жизнь и ведет себя, как ей заблагорассудит­ся. Но я рада, что отец нашел себе бабу, которая за ним убирает, гладит ему трусы и выносит мусорное ведро. Когда я перебиралась в подвал, мы с отцом договорились, что по вечерам будем вместе ужи­нать, а все остальное время каждый будет жить са­мостоятельно. Мне очень трудно, и я соблюдаю до- _ говоренность от силы один-два раза в неделю.

X Ум Мой отец точно знает, почему я не выхожу к ужи­ну. Мне кажется, что он чего-то ждет. На его месте я бы давно отправила свою дочь в клинику.

Понедельник, 16 февраля 1998

Юлиус такое дерьмо! Я его ненавижу! Гряз­ная свинья!

Еще в пятницу все было в порядке. Мы ездили с Никки, Рамином, Амелией, Даниэлем и Миркой в одну из наших постоянных дискотек, на которую я прохожу без всяких проблем с тех пор, как в водительских правах на мотоцикл исправила дату своего рождения. А там проводили «Пенный праздник». Было так весело скакать вместе со

всеми в этих массах пены! В этот вечер мне и правда было хорошо. До тех пор, пока я не заме­тила, что Юлиус пьян до одури. Я так разнервни­чалась, что уже не могла молчать, и мы разруга­лись в пух и прах на глазах у всех. Юлиус орал, что я нужна ему только для траханья. После этого я уехала домой с Рамином.

Я никогда не думала, что Юлиус такое тупое ни­чтожество. Проблема в том, что он своим «нужна только для траханья» действительно очень больно меня задел. В конце концов, у него было огромное преимущество — ему не нужно было предохра­няться, ведь из-за своей болезни я все равно не могу залететь. Он это знал и использовал меня по полной программе.

Господи, как я ревела! Лила слезы всю ночь напролет. Рамин очень мило обо мне заботился. В конце концов мы покурили и заснули, взяв­шись за руки.

В субботу Юлиус стоял под дверью. Я не ста­ла с ним разговаривать. Велела Рамину послать его подальше. Через два часа Юлиус появился с букетом роз. Я швырнула ему цветы прямо в ли­цо. А потом он стоял, а я смотрела, как по его лицу текла.слезинка. А потом я тоже разревелась и за­хлопнула дверь прямо перед его носом. Вскоре Рамин отвез меня домой. Я хочу, наконец, остать­ся одна.

В воскресенье я каталась на Пикассо. Это была не простая прогулка, а очень долгая, мы ездили весь день. Я все время разговаривала, то ли сама с собой, то ли с Пикассо, я даже толком не знаю. Да и поревела я всласть. Хотя я уже убедилась, что реветь из-за Юлиуса не имеет смысла. Он не сто­ит того, чтобы так из-за него переживать.

Но я вспоминаю то время, когда я была с ним счастлива. Когда мы были в лыжном домике, ко(да он показывал мне прыжки на лошади и чуть не свернул себе шею. Попкорновая вечеринка, встре- чи после школы. От всего этого просто тошнит.

Вторник, 8 сентября 1998

Я хотела стать здоровой. Я на самом деле со­биралась это сделать. Кое-что за это время про­изошло: я снова была с Юлиусом. Я и правда на- .воображала себе, что люблю его, хотя он так ме­ня обидел! Но я худела все больше и больше, пока как-то в пятницу не потеряла сознание. Это было 29 мая, день, когда я «умерла». В больнице у меня остановилось дыхание, сердце перестало биться. Можно1 сказать, что я уже была мертва. Врачи сказали отцу, что скоро все будет конче­но. Собственно говоря, они меня уже списали со счетов, но я выжила благодаря их энергичным