Суббота, 26 июля 1997

Линда самая хорошая! Она пригласила нас с отцом в Америку. По какой-то причине отец не хочет лететь в Штаты, а мне можно. Линда живет в пригороде Нью-Йорка. Bay, сердце готово вы­прыгнуть у меня из груди, душа скачет от радос­ти, я полечу в Америку! Прямо в этом году! А са­мое классное — мне можно взять кого-нибудь с собой!

Вот будет прикольно! Я уже сейчас в этом уве­рена. Мне хотелось тут же бежать за чемоданом и отправиться в путь, но, к сожалению, придется немножко потерпеть.

Сегодня вечером мы с Никки должны были подрезать гривы двум заезженным лошадям, а по­том чуть ли не час чистить их, да так, чтобы можно было смотреться, как в зеркало.

В шесть приехали какие-то люди с телевиде­ния. Это участники телешоу, они должны были провести «чудесные выходные на природе, с уро­ками верховой езды и дойкой коров на Лебеди­ном дворе».

Мы с Никки решили после утомительной рабо­ты доставить себе хоть маленькое удовольствие и дали лошадям несколько морковок. Во время урока верховой езды был просто концерт: с обе­их морд потек пенистый зеленый сок, а когда де­вица из шоу слезла с лошади, то та вытерла всю эту гадость об атласную блузку своей наездницы, которая тут же завопила: «Ииииииии, у этой кля­чи слюни текут!»

Мы с Никки чуть не лопнули от смеха, наша затея удалась. Но по телевизору эту сцену явно не покажут.

Понедельник, 28 июля 1997

Началась последняя учебная неделя.

Сегодня я уже успела поговорить по телефону с Амелией и Фионой. Амелия спросит у своего от­ца, можно ли ей поехать в США. Фиона уезжает с матерью в Хорватию. С Никки я уже вчера раз­говаривала, она даже спрашивать у своей мате­ри не будет, боится, что у доброй женщины будет нервный срыв.

Если у Амелии ничего не получится, я спрошу Мирку и Рамина. Мирка уже ходит, правда пока еще прихрамывает. Мы с отцом сегодня успели побывать в Д., узнавали в турагентстве насчет са­мых дешевых билетов.

Четверг, 31 июля 1997

Наконец-то табель у меня в кармане! В начале года все говорили, что из-за больницы и Австра­лии мне не удастся закончить этот год нормально. Вот я им и показала! Получила супертабель, даже пальцем не пошевелив.

После школы мы с Фионой, Амелией и Никки встретились на конюшне и весь вечер катались верхом.

Кстати, Амелии можно лететь в Штаты. Я да­же не рассчитывала на это. Правда, ей придется заплатить половину денег из своего кармана, но поскольку у нее еще осталась кругленькая сумма от конфирмации, а в прошлом году она немного подработала (без оформления), то это не проблема.

Мы прямо завтра поедем в Д. и закажем билеты.

Суббота, 9 августа 1997

Мы летим двадцать седьмого, пробудем в гостях до одиннадцатого. Каникулы пока проходят спо­койно. Я обратила внимание, что марихуану курю гораздо меньше, чем раньше. Не знаю почему. На­верное потому, что от нее никакого кайфа.

Между Юлиусом и Алисой все кончено. Bay! Я так счастлива!

В среду была у матери. Мне стало скучно, а ее я не видела уже несколько месяцев. Поэтому и пошла к ней, совершенно неожиданно для се­бя. Наверное, надеялась, что произошли какие- то изменения в лучшую сторону. Но у нее всё по- прежнему. Разве что выглядит она еще хуже, чем в последний раз. Все время пела мне всякие га­дости про отца, пока мне не надоело до чертиков и я не ушла.

Я уже познакомилась с папиной девицей. Все время задаю себе вопрос, где он ее надыбал. Эта­кая активистка из «Гринписа» в деревянных баш­маках и штанах с грудкой. Работает в соседнем городке, в магазине «Натурпродукт». Но что го­раздо хуже: у нее уже трое детей, все младше ме­ня. Самого маленького она все время таскает к нам. Этот ребенок (его зовут Константин) — на­стоящее чудовище. Нет, чудовище — это для него слишком слабо, это дракон, демон, ужас, летящий на крыльях ночи! Его все время надо развлекать, иначе он становится невыносимо диким. Если та­кое случается, то я предпочитаю как можно быс­трее очутиться в безопасном месте, спрятав пред­варительно все имеющиеся в квартире бьющиеся предметы. Эта бестия заставляет проводить тре* нировки на выживание! Как наиболее эффектив­но защититься от нападающих засранцев? Чем он только уже не бросал в меня! Рулонами туалетной бумаги, вафельным рожком, из которого капало какао, сыром из нашего холодильника, вешалкой из шкафа и даже своим собственным ботинком. Но это еще не всё! Стоит ему войти в раж, и он хватается за посуду и столовые приборы, за маг­нитофон или мой фен. Он ломает все, что попада­ет ему в руки. Короче говоря, он просто действует мне на нервы.

Когда я как-то раз связала ему руки за спиной и залепила рот большим куском пластыря, он на­чал бегать за мной и лягал меня ногами. С тех пор я все время запираю его в шкафу. Потом, правда, он становится похож на ящик с забытыми вещами в нашей школе — в него все кидают потерянные вещи, — но зато вся остальная квартира в безо­пасности. Надеюсь, что папа скоро расстанется с этой Гизелой. Я больше видеть не могу этого Константина!

Четверг, 12 августа 1997

В выходные мы все спали у Рамина, и я не­много пообжималась с Доми. Скандал! С тех пор они только и говорят.о том, как мы друг другу подходим. Я должна еще раз как следует всё об­думать.

За это время я успела сцепиться еще с одним ребенком Гизелы. С Барбарой. Ей пять лет, и она почти такая же дура, как маленький жирный Кон­стантин. В воскресенье Барбара сидела у нас в гостиной и разрисовывала наш диван светло- ^ зеленым фломастером. Я тут же выхватила этот фломастер у нее из рук и наорала на нее, потому что считаю, что это уж слишком. А Барбара, ко­нечно же, начала реветь. И тогда меня обругала Гизела: что это мне пришло в голову орать на ее ребенка. И тут я высказала этой кошелке все, что думаю про ее проклятых деток. С тех пор Гизела терпеть меня не может.

Я так рада, что еду в Штаты и какое-то время не увижу этих героев фильма ужасов! Может быть, к тому времени, как я вернусь, все уже за­кончится. Как бы я этого хотела!

Суббота, 23 августа 1997

Сегодня мы с Рамином, Фионой, Никки, Даниэ­лем, Миркой и Доми устроили отвальную. Было очень весело, потребление наркотиков оставалось в пределах разумного. По крайней мере, что каса­ется меня. Никки снова тошнило.

Теперь нам с Амелией осталось провести в Гер­мании всего три дня, а потом мы наконец летим.

Гизела, Константин, Барбара и Гуннар, ее стар­ший, раздражают меня все больше. Не проходит и дня, чтобы они меня не достали. Гизела постоянно является пирогом из натурпродуктов и тремя монстрами и просит политического убежища. Ча­ще всего это происходит в то время, когда отца нет дома, так что вести с ними борьбу приходится мне. Гуннар не такой мерзкий, как его братец и се­стричка. Он никогда ничего не говорит. Я думаю, что он вообще не умеет разговаривать, хотя ему уже семь лет.