Сидхе согласились, и Ринго перестрелял своих товарищей побанде. А желание у него было – стать фейри. Сидхе дали ему слово выполнитьжелание, и взять свое слово назад они не могли. Чтобы чистокровного человекапревратить в фейри, нужно влить в него дикую силу, чистую магию, и воля илижелание человека выбирает, что это будет за магия. Ринго было леттринадцать-пятнадцать, когда это произошло. Наверное, он хотел выглядетьсвирепо, страшно, самым крутым гадом в околотке, и магия дала ему то, что онхотел. По людским меркам он стал монстром. По меркам сидхе – тоже. По меркам фейри– обычным членом банды.

Не знаю, почему он бросил банду. Может быть, она на негоополчилась. Может быть, он сам поумнел. Когда мы встретились, он уже много летбыл добропорядочным гражданином, женился на возлюбленной своего детства и завелтроих детей. Он специализировался на работе телохранителя и был нарасхват узнаменитостей, желавших, чтобы рядом с ними был такой экзотическийтелохранитель. Легкая работа без настоящей опасности – только и дела, чтосветиться рядом со звездой. Неплохо для парнишки, у которого мать былапятнадцатилетней наркоманкой, отец неизвестен. Ринго держит у себя на столемамину фотокарточку. Там ей тринадцать, живые глаза, аккуратная прическа,миловидное лицо, весь мир впереди. В следующем году она села на иглу. Умерлаона в семнадцать от передоза. Ни в офисе, ни дома у Ринго нет фотографий материпосле тринадцати лет. Как будто для Ринго все, что было потом, – невзаправду, не с его матерью было.

Его старшая дочь Амира смутно напоминает этот улыбающийсяпортрет. Не знаю, выживет ли она, если Ринго поймает ее на наркотике. Онговорит, что наркоман – хуже мертвого, и я думаю, что он в это верит.

Никто ничего не сказал насчет пистолета, когда я сунула егоза спину за ремень штанов. Наверное, они были вместе с Джереми, когда он нашелпистолет и документы.

Джереми сел на пассажирское сиденье.

– Давай в аэропорт, – только и сказал он.

Ринго врубил скорость, и мы поехали.

В фургоне сзади сиденья были сняты, там лежал коврик, а ещетам были привязные ремни, которые Джереми установил с одной стороны – там, гдеобычно сидел Утер. Я стала переползать в средний ряд сидений, но Утер тронулменя за руку.

– Джереми предложил, чтобы ты села со мной и моя аураперекрыла твою – это собьет преследователей с толку.

Каждое слово было тщательно выговорено, потому что бивни,вроде бы торчащие из его кожи, из лица, на самом деле были видоизмененнымизубами, закрепленными внутри рта. Поэтому, если он забывался, речь его бываланеразборчивой. Он обучался у одного из ведущих преподавателей речи в Голливуде,чтобы перенять произношение университетского профессора со Среднего Запада.Этот акцент не очень соответствовал лицу, более напоминающему кабанье рыло сдвойными бивнями. У нас одна клиентка упала в обморок когда он первый раз с нейзаговорил. Потрясать людей – это всегда забавно.

Я посмотрела на Джереми. Он кивнул.

– Пусть как маг я лучше, но у Утера энергия, котораястарше самого Бога, и она вокруг него клубится. Я думаю, что он сможет тебя отних скрыть.

Отличная идея и простая.

– Молодец, Джереми! Я же понимала, что есть причина,почему ты начальник.

Он усмехнулся мне и повернулся к Ринго:

– Есть прямой путь по Сепульведе к аэропорту.

– Хотя бы не час пик сейчас, – заметил Ринго.

Я устроилась позади, рядом с Утером. Фургон слишком резковыехал на Сепульведу, и Утер подхватил меня раньше, чем я упала. Его большиеруки притянули меня, как младенца, к его груди, почти такой же большой, как всемое тело. Даже хотя у меня щиты крепко стояли на месте, он ощущался как что-тобольшое, теплое, вибрирующее. Я видала фейри, у которых не было магии, стоящейупоминания, только самый примитивный гламор, но они были так стары и столькомагии повидали в жизни, что будто бы впитали силу в самые поры своей кожи. Дажесидхе не найдут меня, спрятанную в руках Утера. Они ощутят его, а не меня.Наверное. Поначалу.

Я успокоилась на широкой груди Утера, в теплой надежностиего рук. Не знаю, что в нем такое, но при нем мне всегда надежно. Не простоиз-за его размеров, а потому, что это Утер. Он – центр спокойствия, как огонь,у которого можно жаться во тьме.

Джереми повернулся ко мне, насколько позволял ремень, сминаякостюм, а это значило, что он собирается сказать что-то серьезное.

– Почему ты защитила мою спину, Мерри?

– Чего? – спросил Утер.

Джереми отмахнулся от вопроса:

– У меня старая рана от сидхе на спине. Мерри наложилана нее защиту. Я хочу знать почему.

– Ты назойлив, – сказала я.

– Расскажи.

Я вздохнула, закутываясь в руки Утера, как в одеяло.

– Возможно, что сидхе, который нанес тебе раны, можетвызвать из твоей спины дракона или заставить тебя перекинуться в него.

У Джереми глаза полезли на лоб.

– Ты можешь это сделать?

– Я – нет, но я не чистокровная сидхе. Я видела, какделают такие вещи.

– И защита будет держаться?

Мне бы хотелось просто сказать "да", но это былобы слишком близко к лжи.

– Какое-то время продержится, но если сидхе, наложившийзаклятие, будет здесь, у него может оказаться достаточно сил пробить мою магию,или он может постоянными ударами расшатать защиту, чтобы она упала. Шансы, чтоименно этот сидхе охотится за нами, ничтожны, Джереми, но я не могла позволитьтебе помогать мне и не защитить тебя.

– На всякий случай, – сказал он.

– На всякий случай, – кивнула я.

– Когда это случилось, я был очень юн, Мерри. Сейчас я могусебя защитить.

– Ты сильный маг, но ты не сидхе.

– Это такая серьезная разница?

– Может оказаться.

Джереми замолчал и повернулся вперед, помогая Ринго найтисамый быстрый путь в аэропорт.

– Ты напряглась, – заметил Утер.

Я улыбнулась:

– Тебя это удивляет?

Он улыбнулся – вполне человеческим ртом под костной дугойбивней, кабаньим рылом. Как будто часть его лица была маской, а под ней –человек. Большой, но человек.

Он толстыми пальцами погладил мои все еще мокрые волосы.

– Я так понял, что Слезы Бранвэйн еще действовали,когда пришел Джереми?

Я бы иначе ни за что не стала тратить время на душ, и Утерэто знал.

– Так мне сказал Джереми. – Я села так, чтобы ненамочить ему рубашку волосами. – Не хотела тебя пачкать, извини, простозабыла, что волосы мокрые.