Поскольку значительную долю финансирования инфраструктуры обеспечивает центральная власть, нам трудно судить о том, действительно ли участие бизнеса, например, в управлении железными дорогами, приносит такую пользу, о какой говорят сторонники свободного рынка, или причиняет такой вред, о каком заявляют адепты государственного контроля. Как и компании из сферы коммунального хозяйства, региональный железнодорожный оператор имеет дело всего с одной переменной из запутанной формулы железнодорожной сети. В таком сложно устроенном секторе экономики трудно оценить соотношение цены и качества, а также уровень оказания услуг.

При этом события последнего десятилетия указывают на то, что польза от вовлечения частного бизнеса в эту сферу далеко не очевидна. Примечательна история, произошедшая с железными дорогами британского Восточного побережья. В 2009 году их оператор, National Express, столкнулся с серьезными финансовыми трудностями, и франшиза обанкротилась. Ситуацию с железнодорожным транспортом в регионе пришлось спасать компании, находящейся под управлением государства. Эта компания управляла железными дорогами в течение шести лет, вплоть до 2015 года, когда франшизу снова передали в частные руки. За эти шесть лет удовлетворенность пассажиров качеством услуг выросла до 91 %, а за последний год работы госкомпания сумела повысить продажи билетов и вернуть Министерству транспорта значительную сумму – 208,7 млн фунтов. Сравните эту ситуацию с непрекращающимися проблемами частного оператора Southern Rail: тут и постоянные отмены поездов, и переполненные составы, и отвратительные отношения руководства с работниками и профсоюзами. Или возьмем недавнюю печальную историю с вышеупомянутыми железными дорогами британского Восточного побережья: вскоре после их повторной приватизации компания-оператор Stagecoach досрочно прекратила деятельность, поскольку, по словам министра транспорта, «ошиблась в своих расчетах». Государственный контроль не всегда означает плохое управление; точно так же частный контроль не всегда означает хорошее управление.

Есть еще одна сфера, в которой, как мне представляется, свободный рынок не слишком эффективен. За неимением лучшего термина я назову ее социальным сектором. Речь идет о школах, больницах, жилье и других важных для всех кирпичиках в фундаменте общества. Поскольку это не естественные монополии, государственные и частные предприятия вполне могут сосуществовать в этой области (впрочем, многие считают, что качество публичных услуг часто бывает низким из-за того, что ими не пользуются богатые и влиятельные люди). Так или иначе, стоит отметить, что частный бизнес способен взять на себя лишь небольшую долю общей ответственности за тот или иной сектор. Сегодня частные учебные заведения посещает не более 7 % британских школьников. Лишь у 4 млн британцев имеется договор о медицинском страховании с частными компаниями (причем в большинстве случаев речь идет о сочетании частной и государственной систем здравоохранения). Больше половины британцев имеют собственное жилье (по состоянию на 2016 год этот показатель составляет 64 %), однако число домовладельцев постоянно снижается; недвижимость становится все менее доступной для тех, кто хочет приобрести свое первое жилье.

Каждый человек нуждается в образовании, лечении и крыше над головой. Но если мы доверим свободному рынку безраздельно властвовать над этими тремя сферами, позволить себе все это сможет лишь ничтожное меньшинство. Иначе говоря, здесь участие государства совершенно необходимо. История показывает: когда государство пытается передать свободному рынку всю ответственность за эти секторы, результат редко бывает положительным.

Пожалуй, наиболее яркий пример – нынешний кризис социального жилья. Его корни следует искать в социально-политических решениях, принимавшихся в 1980-е годы. До тех пор в Великобритании существовала относительно стабильная программа обеспечения жильем, введенная благодаря решительности премьер-министра Ллойда Джорджа, который в конце Первой мировой объявил о строительстве «домов для героев», а также благодаря принятому в 1919 году закону, по которому местные власти были обязаны предоставлять муниципальное жилье всем нуждающимся. Конечно, не все построенное муниципальное жилье было качественным (особенно в 1960–1970-е годы, когда власти стремились снести трущобы и как можно дешевле и быстрее возвести на их месте типовые дома), но оно, по крайней мере, строилось.

Однако в 1980-е годы жилищная политика резко изменилась. Если раньше муниципальное жилье по мере необходимости передавалось от одного человека к другому или от одной семьи к другой, то теперь нанимателю жилья предлагалось выкупить его со скидкой. С 1980 по 2013 год около 1,87 млн муниципальных домов перешли в частное владение.

Сама по себе схема с «правом на покупку», пользовавшаяся заслуженной популярностью, не является причиной нынешних проблем, хотя зачастую она подразумевала распродажу муниципальных активов по ценам ниже рыночных. Местные власти избавлялись от своей собственности, продавая ее всем желающим, но правительство ограничило право этих властей распоряжаться доходами от продажи. Попросту говоря, муниципалитеты распродавали жилье, но не имели права инвестировать полученные средства в строительство нового.

Теоретически здесь в дело должен был вступить частный бизнес. С 2003 по 2014 год количество домов, арендуемых частным образом, возросло в Англии и Уэльсе с 2,5 млн почти до 4,6 млн. Казалось бы, закон спроса и предложения действует на полную катушку, и все могут в этом убедиться.

Но есть две проблемы, не позволяющие согласиться со столь радужным взглядом на эффективность свободного рынка. Во-первых, в последние годы резко выросло число семей и людей, предпочитающих жить отдельно, спрос обогнал предложение и цены взлетели. Во-вторых, покупать или арендовать жилье по таким ценам, как правило, могут себе позволить лишь те, кому повезло найти стабильную высокооплачиваемую работу. Безработные, инвалиды и люди с хроническими болезнями сегодня лишены шансов найти себе жилье в частном секторе. Если у человека нет работы с регулярной занятостью (к примеру, он трудится по контракту нулевого часа) и, соответственно, гарантированного дохода, то частные домовладельцы не захотят сдавать ему жилье.

Сегодня в специальные списки, которые ведут местные власти, входит 1,16 млн домохозяйств, ожидающих возможности получить муниципальное жилье или жилье, управляемое жилищным кооперативом. Тем, кому повезет найти себе крышу над головой, в среднем придется выплачивать 87,20 фунта в неделю за аренду надежного муниципального жилья или 96,61 фунта за кооперативное жилье. Аренда в частном секторе обойдется вдвое-втрое дороже. Однако эти 1,16 млн домохозяйств – лишь часть нуждающихся в жилье, поскольку в это число не входят те, кто по разным причинам не попал в список очередников. По словам гендиректора благотворительной жилищной организации Shelter Полли Нит, сотни тысяч таких людей, не учтенных официальной статистикой, «находят временное пристанище в дешевых мини-гостиницах типа “ночлег и завтрак”, в квартирах, снимаемых сообща, а то и вовсе на диване у друзей», причем примерно 128 тысяч из них – дети. Все большему числу людей в буквальном смысле некуда податься, и в итоге они оказываются на улице. По некоторым оценкам, в 2017 году каждую ночь в среднем 4751 британец укладывался спать на тротуаре или у дверей магазинов: