подбородком, завёл мотор, и машина, медленно отъехав от тротуара, покатила вперёд, а он поинтересовался негромко, наверное, чтобы не привлекать внимание сына: – Хотела узнать, почему вдвоём?

Вита замешкалась, не понимая, как лучше ответить. Признаться, что да? Он же всё равно понял. Или, как требовали приличия, отказаться, сказать, что не имеет права на подобные вопросы. Но Сева не стал дожидаться, улыбнулся, правда не слишком весело.

– Так получилось.

Обручального кольца на его руке не было, но это вообще ни о чём не говорило. Может, он его специально снял, на время, чтобы создать видимость, будто свободен. Ещё и вызвать сочувствие с восхищением из-за того, что в одиночку растил сына, хотя на самом деле очень даже женат. Но для некоторых и брак не причина замутить ещё с кем-то, как и страстные признания в любви – не гарантия от измен. А Вите совсем не хотелось оказаться втянутой ещё в один обман, только уже не её, а с ней.

Нет! Однозначно нет! Играть в такие игры она не собиралась! Потому что испытала на собственной шкуре, каково это, и никому не пожелала бы подобного. Потому что это мерзко. Или даже так: это самое мерзкое из всего возможного – обманывать человека, которого сам же заставил себе довериться. И, пожалуй, она уже приехала, ей срочно нужно выйти.

Глава 22

Вита повернула голову, чтобы потребовать у Севы остановить машину, но, видимо, все её эмоции и мысли легко отражались на лице. А лицо отражалось в зеркале заднего вида, висящим над лобовым стеклом. Потому что Сева чуть слышно хмыкнул и произнёс, почти в унисон её внутренним заявлениям:

– Нет. Я не пользуюсь моментом и не вожу в дом девушек, пока Антошкина мама в отъезде. Хотя она действительно уехала, но мы с ней давно в разводе.

И он назвал её не женой, даже не бывшей женой, а именно Антошкиной мамой, а потом снова спросил:

– Так принимаешь приглашение? – Но он не собирался ни давить, ни настаивать, опять сразу предложил на выбор: – Или говори адрес, куда тебя везти. – Правда тут же со значением добавил: – Но, имей в виду, Татьяна Александровна реально отлично готовит. Прямо не няня, а клад. – И опять обратился к сыну, добавив голосу громкости: – Да Антох? Отличная ведь у нас няня?

Тот старательно закивал.

– Ага. – А потом деловито доложил: – Она сегодня пюре с котлетами сделала. Я ей тоже помогал. Котлеты лепить.

– М-да, – выслушав его, произнёс Сева критично, вздохнул и с виноватым видом пожал плечами. – Не совсем, конечно, высокая кухня. Не удалось мне тебя впечатлить.

– Я люблю пюре с котлетами, – проговорила Вита.

А дома она всё равно будет сидеть одна, пусть даже и не с пустым холодильником.

Может, это и слишком легкомысленно, наивно и неразумно с её стороны, особенно после стычки с Мэтом, но она почему-то верила Севе. И не только из-за присутствия маленького Антошки. К тому же так не хотелось торчать в одиночестве в пустой квартире и раз за разом мысленно переживать случившиеся.

– То есть… – Сева недоверчиво помедлил, – ты согласна? К нам в гости.

– Угу, – подтвердила Вита, и он улыбнулся, по-прежнему довольно сдержанно, но искренне.

Она не сомневалась, что искренне. Потому что не только губами, но и глазами. Мэт так не умел. Его взгляд мог быть любым – пронзительным, пробирающим до мурашек, страстным, жгучим или даже несчастным и жалобным – но он никогда не был уютным и тёплым.

– А ты чем занимаешься? – пока ехали, продолжил расспрашивать Сева.

– Учусь, – сообщила Вита. – На втором курсе.

– Понятно.

Минут через десять они уже въезжали через шлагбаум в закрытый двор, расположившийся между домами или, скорее, корпусами одного дома, выстроенными по кругу и разделёнными друг от друга небольшими проёмами. Здесь уместились и стоянка для машин, и детская площадка, и палисадники с клумбами, и будка консьержа. Когда поднялись на нужный этаж и вошли в квартиру, Вита, пока снимала куртку и кроссовки, немного осмотрелась по сторонам.

Просторно и довольно чисто. Далеко не идеальный порядок, при котором сразу чувствуешь себя лишним и чужим, а вполне человеческий. Под вешалкой пристроился большой грузовик, в кузове которого стояло детское ведёрко с совками и формочками, на одном из крючков болтался маленький пёстрый рюкзачок.

– Сумку, если хочешь, оставь тут, надевай тапки и проходи, – по-хозяйски распорядился Сева. – Можешь сразу на кухню. Это туда, – он указал направление рукой. – Сейчас ужинать будем. Уж очень есть хочется. Туалет и ванная по дороге. – Обратился к сыну. – Антох, ты тоже не забудь руки помыть. А я… – он задумался на несколько секунд, потом вывел со значением: – я тоже обязательно помою. Но я могу и на кухне, чтобы не создавать очередь.

Вита почему-то чувствовала себя очень даже комфортно, словно и не оказалась первый раз в незнакомом доме, а пришла в гости к старым друзьям. Просто не была здесь давно, немного подзабыла, но, стоило войти, всё тут же вспомнила и перестала стесняться. Ей даже интересно стало, откуда такое ощущение. Оттого что рядом вертелся маленький Антошка? Или всё дело в его папе? Который, поймав изучающий Витин взгляд, уточнил осторожно:

– Что-то не так?

Она помотала головой.

– Наоборот.

Сева озадаченно приподнял брови, но расспрашивать не стал, что она имела в виду.

– Проходи, – повторил. – Или можешь в комнату. Вон там – Антошкина. А мы пока на стол накроем. – И, легонько подтолкнув сына по направлению к ванной, напомнил: – Антоха, руки. Тебе табуретку пододвинуть или сам?

– Сам! – решительно заявил тот. – И воду включу.

– Только с горячей поосторожней. Сначала проверь.

Вита по-прежнему увлечённо наблюдала за происходящим, пытаясь определить – а давно они живут вдвоём? Хотя Антошка очень рассудительный и спокойный, но наверняка и с ним, как со всеми детьми, возникали проблемы. Зато по нему совсем не скажешь, что он страдает без мамы.

С отцом у них полный коннект, они очень привязаны друг к другу, и это сразу заметно. Но, возможно, как раз потому, что их всего двое. А вообще, конечно, странно, что после развода ребёнок остался не с мамой.

Почему у них всё по-другому? Тоже – наоборот.

А пюре с котлетами действительно оказались очень вкусными: и сами по себе, и потому что в весёлой компании, а не дома в одиночестве.

– Чай будем? – спросил Сева, обращаясь сразу ко всем, словно и Вита была не посторонней, а полноправной участницей их маленького закрытого клуба, а заполучив в ответ общее одобрение, поднялся,