Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как ни боялся признаться себе Гарри, но он нуждался в этих нечастых, но постоянных беседах. После богатого на события лета, проведенного бок о бок, между этими двумя словно натянулась какая-то нить, прочно связавшая обоих. Снейп стал более терпимым к непутевому ученику и взял на себя роль наставника. Поттер же учился анализировать слова и поступки и думать, прежде чем предпринимать будущие действия. Оба перешли на более тесный контакт, и, выкраивая свободное время пару раз в неделю, Гарри мчался в подземелья. Обычно не сидящий без дела Снейп без зазрения совести давал своему студенту мелкие поручения, такие как подготовка ингредиентов или же проверка эссе, и тот с удовольствием помогал, наслаждаясь во время работы разговором с учителем. Это общение со старшим было как глоток воздуха, которого не хватало в его насыщенной приключениями жизни.
Сколько Гарри себя помнил, но самым первым взрослым, с которым он нашел общий язык, и который незримо поддерживал и направлял его, был Дамблдор. Хотя на эту роль претендовал также и Хагрид, вот только назвать его взрослым можно было с натяжкой. Скорее, он годился на роль старшего брата. На третьем курсе появился Люпин, а чуть позже другом по переписке стал и крестный. Оба мага, появившиеся так внезапно и периодически исчезающие из поля зрения, оставили глубокий след в душе ребенка, росшего без родителей. И он тянулся к ним всем своим естеством, негласно требуя отцовской ласки и внимания.
Теперь же пустующее место — Люпин уволился, Блэка тоже где-то носило — в сердце Гарри прочно заняли Снейп и Малфой-старший. И если к Люциусу Поттер испытывал нечто похожее на восхищение, то Северус теперь мог смело конкурировать с Сириусом за звание лучшего взрослого в жизни героя.
Впрочем, что Поттера, что Снейпа такое положение дел устраивало. А уж потеря своих позиций Дамблдором и нежелание вносить в этот круг Джеймса вообще только радовало. К тому же, что директор, что воскресший отец в последнее время занимались своими делами и не портили жизнь ни юному Гарри, ни его наставнику. И если относительно Джеймса все было согласно договоренности, то отношение Дамблдора к бывшему золотому мальчику вызывало искреннее недоумение Снейпа: что, неужели правда, попользовались и бросили?
Хотя Поттер вроде бы не сильно страдал. То, что Альбусу он был нужен только для победы над Темным Лордом, Гарри принял относительно спокойно. И все действия директора «на благо» мальчика: опека Дурслей, невозможность контролировать собственные финансы, безнаказанность поступков, — когда были обговорены до мелочей и подвергнуты тщательному анализу, — не вызвали в нем ни истерики, ни желания идти и мстить.
— Сам дурак, — констатировал Поттер спустя получасового медитирования в кресле с чашкой мятного чая. — Никто не мешал мне думать, спрашивать и искать ответы на вопросы. Раз позволял помыкать собой, значит, так мне и надо. Впредь буду умнее.
Снейп лишь презрительно фыркнул, искренне порадовавшись в душе, что слез и соплей на этот раз удалось избежать.
— Правильно, Поттер. Большинству людей дано учиться лишь на собственных ошибках, чужих они предпочитают не замечать.
— Ну, вообще-то мне еще рано тягаться с Дамблдором — не дорос. Он меня в бараний рог согнет и выбросит.
— Согласен. Но не забывай, скоро у тебя спарринг с Джеймсом. Советую потренироваться на гриффиндорцах, — кивнул Снейп. — Кстати, для этого подойдет не только Уизли.
Гарри рассмеялся. С Роном у него были свои счеты. И долги. После очередной неприятной реплики в свой адрес мальчик, недолго думая, нарисовал карикатуру на бывшего друга, изобразив того за обедом в Большом зале с летящей изо рта во все стороны пищей, и намертво приклеил на доску объявлений. Уизли шарж не оценил и попытался набить ему морду. Драку разнимали всем факультетом, в школу срочно были вызваны Артур и Молли. Еще никогда семейство Уизли так не краснело за своих сыновей, когда Гарри, не стесняясь, расписывал поведение Рональда за столом, оправдываясь при этом, что карикатура должна была лишь помочь другу улучшить манеры, потому что другие методы не действовали. И он, Гарри, весь такой благородный и ничего плохого не хотел, а Рон не понял дружеского участия и накинулся с кулаками. Подпирающий стенку Снейп напару с Флитвиком, присутствующие на разборках, с трудом сдерживали смех, а Дамблдор, как обычно, вещал о великой силе всепрощения.
— Остальные недалеко от него ушли. А Гермиона мне этого не простит, — парировал Гарри. — Профессор, а вы случайно не знаете, могут ли ученики пользоваться школьными каминами для отправки домой и прибытия обратно?
— С какой целью интересуешься? — бровь Снейпа взлетела вверх.
— На всякий случай. Вдруг что-то пойдет не по плану и придется срочно менять тактику и отступать.
Стратегическое мышление недослизеринца явно свернуло не туда.
— А как же Гриффиндор, который никогда не сдается? — елейным голосом поинтересовался Северус.
— Переживет. Там еще много смертников — одним больше, одним меньше, — махнул рукой Гарри.
— Ладно, открою для тебя доступ, — немного подумав, решил Снейп.
Что ни говори, а с Поттером всегда лучше было подстраховаться. У него ведь всегда все наперекосяк, не как у остальных людей. Тем более, непонятно, как пройдет вливание героя в новую семью. А так всегда есть шанс покинуть Поттеров и без приключений вернуться в школу, а уж он за этим проследит.
* * *
Хогвартс-экспресс в последний раз протяжно загудел и остановился. Гарри, в очередной раз прокрутив в голове фразу, сказанную Гермионой — «Перед смертью не надышишься», — схватил с полки свой рюкзак и смело шагнул из вагона.
Платформа, как обычно в этот день, была переполнена. Кто-то слишком суетился, как Уизли, тормоша своих детей, кто-то спешил покинуть это место побыстрее, лишь схватив отпрысков за рукав мантии, другие метались от вагона к вагону, ища пропажу. Джеймс Поттер стоял в самом центре, улыбаясь во все тридцать
