весу, пытаясь не задеть экран телефона частью рисующей кисти. Скопировав основу, он убрал трафарет из-под листа и принялся дорабатывать черты уже как нормальный художник.

Тщательно поработав с тенями и вырисовав все недостающие элементы, у него получилось что-то более-менее похожее. В городе, конечно, по такому рисунку незнакомый человек вряд ли смог бы опознать Инессу, но вот знакомый, вполне себе. По шкале где-то крепкая семёрочка. Было ещё к чему расти, но на сегодня Сергей был доволен работой. Он сложил всё в папку для рисования и для удобства решил оставить на столе. Так как всё равно пока что он властелин комнаты.

На следующий день он с матерью пришёл навестить Сестру. Он страсть как не хотел к ней тащиться, но виду не подал, теперь же он становится лучшей версией себя. Они принесли бедняжке коробочку конструктора, которое называлось в простонародье собирательным названием “Лего”, хотя её экземпляр был от китайской, а не от легендарной датской компании. Колязин помог собрать ей машинку и человечков. Они поиграли пятнадцать минут. А ещё мама заставила Елену съесть творога. В палате у неё была старшая страшная девочка, которая, скорее всего, из мобильника не вылезала. Страшно представить, что она делала, когда заряд садился, а на посту медсестры не было свободных розеток. Сергей спросил у сестры, как её звали, на что та ответила:

— Она только в телефоне сидит и не движется целый день. Я предлагала ей нарисовать мне дом на шариках, помнишь, как в мультике, а она не захотела. Медсестра называла её Настей, но мы с Евой назвали её “Туруча”.

“Туруча”? А что, ей идёт”. — подумал Колязин.

На соседней кровати сидела сверстница Елены — Ева. У неё была забинтована голова из-за сотрясения и надлома черепной коробки. Врачам удалось провести сложную операцию, и теперь у Елены есть подружка. Она делилась со всеми кукурузными палочками, за что получила от Алёны Витальевны маковую булочку. Она рассказала, как её мальчики столкнули с качели, она попыталась встать, подняла голову и её шандарахнуло металлической основой движущейся качели, после чего она потеряла сознание.

— Ужас то какой! — свойственно отреагировала Алёна Витальевна на подобного рода историю.

Сергей никак не отреагировал, но настроение это ему испортило. Он что-то своё подумал.

Час посещения окончился, и Сергей с матерью стали возвращаться домой. Зашли по дороге в магазин, из-за какой-то ерунды поссорились и оставшийся путь шли молча.

Дома Сергей под музыку возобновил рисование Инессы. Сегодня он понял, что его проблемы с прорисовкой глаз и носа были цветочками, по сравнению с запечатлением пропорциональной реалистичной кисти руки. Чтобы начисто не копировать фотографию, он придумал свою позу, свою одежду и свой пейзаж. Через несколько дней он закончил и решил сделать ещё лучший рисунок. Попутно с этим, он в третий раз спросил у Инессы домашку. А после сброса, прокомментировал, что Марина Олеговна была на литературе сегодня тем ещё зверем. Она подтвердила: “Это точно”. Он описал её поведение и предлагал продолжить эстафету обсуждения русички, но та просто не ответила. Но он всё равно весь день сиял от счастья от этого одного “Точно”. Это же не какие-то там “наверное”, “может быть” или “возможно”, а “Точно”. Это значит, что она согласилась с его утверждением. Это значит, что она согласна на контакт. Это значит, что у него есть все шансы прожить самую счастливую жизнь с самой великолепной персоной, каких он только знает. Он чуть ли не считал этот день праздником, всего от одного утвердительного ответа. Карнеги на него нет! Совсем потёк мальчишка.

Навещал сестру. Она заявила, что няня-мама читала им сказки и играла с ними в шашки. Ева научила играть в «пстрички», а потом они строили небоскрёб из шашек. Затем придумали свою игру, наподобие каких-то мухлюйских турецких шашек (в смысле игры, а не оружия). А затем строили из шашек строения на подоконнике, чертили линию карандашом, за которую надо было их выбить, и стреляли в них оставшимися шашками по технике из “пстричек”. В конце устроили настоящую войну и стали перестреливаться из-за кроватей. Ева — только белыми, а Лена, почему-то, какими хотела. Попали в Настю или, по-местному, в “Туручу”, она настучала на пост и пришла няня-мама, отругала их и забрала такую интересную и многофункциональную игру. Того и гляди может летательный аппарат из них бы собрали. Ещё она рассказала, что они ходили на разведку в мальчишечью палату, где у тамошних туземцев за одну ручку и жменю кукурузных палочек выменяли пачку чипсов с рёбрышками барбекю. Попросила маме это не сообщать, иначе к ним поставят дозор. А ещё соревновались в армрестлинге с каким-то Денисом, но результаты она умолчала. Поговорили о вечном с тётей на посту, после чего она их прогнала, ссылаясь на проеденную плешь. По словам Елены, Ева пошла тогда раскручивать Дениса на вкусности своими женскими штучками. Сама же Лена осталась в палате и попыталась узнать, чем больна Туруча. На контакт та не пошла, поэтому было скучно, зато избежала конфликта с участием Евы и Дениса. Раскрутчицу депортировали назад в палату и пригрозили, что если их поведение не улучшится, то из комнаты можно выходить будет только под конвоем. А потом Елена сказала, что очень хочет домой.

“Активные, на редкость, тараканы”. — подумал после долгого монолога Сергей.

Ему после первого рисунка захотелось нарисовать Инессу в вечернем платье, как из относительно давнего блаженного сна. Решил добавить ей венецианскую карнавальную маску, а вокруг, какие-то таинственные чертоги. Непонятно, что делал бы Сергей, если бы у Инессы был патент на свою внешность. Но её красота — достояние общественности. Не её собственность, но она ответственна за поддержание своего тела в достойном состоянии, чтобы угодить обществу, в котором она живёт. Любой имеет право нарисовать её, обклеить все стены её фотографиями, носить одежду с её лицом, и что она ему сделает? В интернет не выкладывает, значит, ничего противопоказанного не делает.

Вышло очень даже не дурно. Наверное, именно этот он ей и подарит, хотя, как знать, может получиться ещё лучше?

Он помещал удачные этюды в папку и оставлял на столе.

Одним прекрасным днём он вернулся, как и обычно, из школы. Хотел сесть за уроки, но, к удивлению, обнаружил в комнате Елену с загипсованной рукой, смотрящей мультики.

— Ты уже здесь?

— Ага, — ответила сестра.

Сергей без праздничных речей уселся за стол, достал алгебру, историю, всё как положено, но спохватился, что художественной папки то нет. Он тут же посмотрел в своей шуфлядке. Да.