добавиться к ней в друзья. Ссилившись, он кинул заявку и с нетерпением ждал, когда она его примет. Даже не придумал, что ей написать, решил, что без случая не стоит, то быстро себя выдаст.

Его жизнь наконец-то вступила в прекрасный период: что ни день — то весна, что ни ночь — то без сна.

До двух часов ночи он мог валяться в кровати и мечтать, разрабатывать планы поведения, сочинять ситуации, думать о ней. Это он впоследствии назовёт блаженными снами.

Так и жил, попутно отвлекаясь на бытовые занятия.

Прошёл день, второй, неделя и новый год, а его заявка так и валялась никем не принятая. Он не понимал, почему она не хочет принять его, потому как три четверти класса были у неё в друзьях. Исключения составляли: Егор Матвеенко, который считает её недочеловеком; Андрей Пескарьков, потому что он “древний” и не имел социальных сетей, и, скорее всего, застрял где-то между юрским и меловым периодом, поближе к динозаврам; Тимофей Горич, так как он одевался как гот и был мизантропом15, а оптимистов и целеустремлённых он на дух не переносил; Эвелина Боярина и Валера Цвик почему-то тоже не были у неё в друзьях.

Он стал думать насчёт причины, но в воспоминаниях он смог найти только два незначительных случая. В первом, ещё в сентябре, когда Инесса отвечала историю у доски, Сергей поправил её ответ два раза (учитель разрешал поправлять сверстникам того, кто отвечал, если это правильно и уместно, но этим почти никогда никто не пользовался), потому что та неграмотно использовала термин и ошиблась ударением в названии. Но за такие мелочи и ещё кое-какую ошибку ей поставили хорошую, но не лучшую отметку. Второй раз произошёл на перемене, Инесса решала что-то, по-видимому, домашку, и пока думала, приложила обратный кончик карандаша с ластиком к губам. Сергей Колязин, шедший мимо, заметил это и зачем-то решил прикольнуться, сказав ей “Приятного аппетита”…

Как же теперь он хотел отменить оба неприятных события. Вот что его тогда так тряхнуло? Никак без этого что ли нельзя было? Что мешало ему промолчать, тем более, что до этого она один раз обращалась к нему, чтобы сверить ответы в заданиях? Почему? Зачем!?

Сергей не смог придумать способ изменить прошлое, попечалился, но нашёл другой способ связаться со своей пассией. В мессенджере эти заявки не нужны, можно сразу отправить сообщение и начать переписку, если, конечно, тебя не отправят в чёрный список. Так и хотел сделать Сергей, но не одной адекватной причины, не выдутой из пальца, чтобы написать Инессе, он придумать не мог. Ясное дело, что с бухты-барахты он пригласить её провести время вместе не мог. На ум пришло только спрашивать у неё домашние задания, но приходилось тогда ждать конца каникул. А что поделаешь?

Чтобы улучшить свои внешние качества, Сергей стал брить свои усы чаще, раз в два дня, не отращивая “недельку” или “в запое”, пользоваться дезодорантами и при выходе на улицу одеколоном, а также стал качать мускулатуру, занимаясь на турниках за школой. Посмотрел много тренингов и советов на нужную тему, в том числе и как понравится девушке, после чего решил, что не будет придерживаться этих шаблонов, потому что Инессу он считал уникальной, и подход к ней должен был быть соответствующим. Он разработал план первого свидания и прикинул, сколько придётся потратить, чтобы не показаться жлобом или богатеньким откормышем, какие слова ей говорить, а чего не следует. Ему нужно было больше информации об Инессе, но, к сожалению, больше, чем рядовой одноклассник, лазивший по её странице, он знать не мог.

В шутку он спросил у сестры:

— Представь, что я чужой человек. Как мне узнать, что тебе нравится?

Елена лепила из пластилина цветочки, но, всё же, подумав, ответила:

— Спросить у меня.

Сергей от такого логичного ответа семилетней девочки даже немного впал в ступор.

— А если он не может спросить, потому что ты ему нравишься, стесняется, допустим, то как ему поступить?

— Пусть прочитает мой дневник.

— Какой дневник?

— Ну, тот, с лошадками на обложке.

— А! (дневником она называла свою единственную основную тетрадь, где пишет и рисует всё что ей вздумается, включая гусей, зоопарк, компроматы на врагов и прочее.) А как он его получит? Нет, нужен другой способ.

— Пока я буду гулять на перемене или есть кашу в столовой, он должен подложить мне секретик в пенал или рюкзак.

— Что? — в голове у Сергея это прозвучало как-то грязно. — Что такое секретик?

— У вас что, нету секретиков? Открываешь конфету из фантика, надо бумажный, пишешь на фантике внутри слова или рисуешь, заворачиваешь конфету обратно в него и даёшь кому надо, пока он не видит, или просишь передать секретик друга.

Брат опять впал в прострацию от хитроумности второклашек. Методика ему понравилась, но в действии он её применять не будет.

Сразу же принялся изучать учебники в предметах, где отставал, чтобы улучшить отметки. Он вознамерился, ни много ни мало, стать отличником, чтобы в её глазах выглядеть ответственным и взявшимся за ум. Решил быть в активе класса, где одним из участников была и Инесса. Сам попросился у Галины Щедриной добавиться в группу, хотя год назад от этой идеи ему становилось смешно, тошнило как от самого актива, так и от старосты. Та посмеялась, подумала, что это шутка, но Сергей доказал серьёзность своих намерений и был принят. Он хотел всеми возможными и невозможными методами выделиться из толпы положительными качествами. Помимо этого, он стал более чутким и внимательным. Стал чаще помогать матери и играть с Еленой.

Пока что сам себя он не считал достойным партнёром, поэтому пытался себя улучшить. Как-то в мыслях он заметил: “Ну ничего себе! Я становлюсь всё лучше и лучше. Инесса, ты вдохновляешь меня и заставляешь стать лучшей версией себя. Спасибо, что ты появилась в моей жизни”. Ему это понравилось, и он записывал особенные фразы в специальный дневник, который решил назвать “Как всё начиналось”, там он отмечал свои изменения, чувства и надежды, очень оптимистические, важно заметить, планы и прочее. Ему даже захотелось написать для неё песню. К концу каникул он сочинил предварительную версию, текст и музыка которой оставляли желать лучшего. Свои наработки он делал, пока Елена каталась на салазках или уходила с мамой по делам. Он верил, что всё получится и тем более всё, происходящее с ним, являлось своеобразным для этого доказательством. “Глядишь, может и в математику вернуться?” — уже всерьёз задумывался Колязин. Хотел