и тут Петеан с расстроенным видом положил книгу прямо на обеденный стол.

– Вы правы, капитан. Но… Это действительно ужасная мысль.

– Я хочу знать, – тихо сказала Локи.

– Ты туда не пойдешь, – твердо ответил Петеан.

– Пересказ ответов меня вполне устроит.

Петеан помолчал, убрал книгу со стола на полку, присел и посмотрел на Жура.

– В таком случае, капитан, вам имеет смысл пойти к хозяевам монгольфьера вдвоем и э-э-э, может быть, сразу взять наличных, просто для облегчения дальнейших переговоров. Мы с Локи подумаем над вопросами. Но воплощать вашу… ужасную мысль в реальность вы сможете только тогда, когда у вас будет мгновенный доступ к уже оплаченному и подготовленному монгольфьеру. Вы меня, надеюсь, понимаете?

– Путь к быстрому отступлению? – хмыкнул Жур. – В корзину вместятся самое большее четверо.

– Мне и Локи наверху все равно нечего делать, – ответил Петеан, – а вас трое. Нас же… казнить не казнят, а все остальное, собственно, уже сделано.

Ванг скривился, но не стал ничего говорить.

Я подумал и отпросился домой – перебирать оставшиеся оригиналы. А ведь еще надо проверить все карты, что я откопировал для университета. Ванг уточнил, где меня будет можно найти, Петеан искренне пожелал мне удачи, Локи мой уход проигнорировала.

Снаружи шел дождь.

На неделю я забыл и о Ванге, и о Навигенах. Университетские карты несли на себе столько дополнительной информации, что я впал в отчаяние. Архивариус предложил мне свободную комнату прямо в библиотеке. Он, надо сказать, вообще не сразу понял, с чего я прибежал к нему в таком перевернутом виде, пришлось просить найти кого-нибудь из бонефикусов и проконсультироваться с ними (к счастью, мне не нужно было при этом присутствовать). Новость о том, что копии действительно неполны, подействовала на архивариуса не меньше, чем на меня самого. И именно ему пришла в голову идея, до которой не додумались ни я, ни Петеан. Понятно, почему не додумался Петеан, – но я-то! Архивариус спросил, нельзя ли скопировать магические пометы обычными чернилами на обычный лист, который прикреплять к копии. Людей, не обученных магическому чтению, на Мосту больше половины. Чего ради университетские документы будут фильтровать находящуюся на них информацию? Если что-то является тайной гильдии, то оно и должно храниться в гильдии.

Это означало, что мне надо будет скопировать каждую магическую надпись дважды. Разными способами. Помощники архивариуса притащили мне удобный пюпитр, маленький обогреватель для ног (комната была сыроватая), освободили от содержимого пару шкафов и оставили меня с двумя грудами – оригиналов и моих несовершенных копий.

Архивариус заглянул дня через три, спросил, не нужно ли чего, пообещал присылать библиотечного служку, чтобы звать меня на общее чаепитие. С кружками меж книг и документов бродить, само собой, нельзя, так все читатели и библиотекари дважды в день греются кипяточком в общей столовой. Мудро. Я принес зимнюю мантию и митенки. В том, чтобы работать дома, есть свои плюсы, прежде всего дом проще прогреть.

Еще оказалось, что фамилия Навигенов встречается равномерно, хотя и не часто, как на относительно новых, так и на совсем чахлых картах. Конечно, я видел эту фамилию и раньше, когда копировал карты в первый раз, – но тогда не обращал внимания. Мало ли на Мосту фамилий. Упоминались и Навигаторы – только не среди тех, кто карты чертил. Чаще это были те, кто вносил поправки. Но вот еще что я заметил – теперь, когда я начал присматриваться. Навигены чертили карты самого Моста и прилегающего побережья. Навигаторы комментировали эти же карты. На картах без воды – основных развилках Юга и Севера – их фамилий не попадалось вовсе, но на нескольких совсем старых картах я видел похожую. Тимофей Виаген. По идее, должен тогда быть и Виагатор? Но таких не встречалось. Забавно, может быть, Петеан знает, с чем это связано.

Архивариус забежал в середине следующей недели посмотреть, как и что, взял в руки ждущую ламинирования полную копию, замолк, внимательно читая лист невидимых дополнений.

– Какой ужас, – сказал он дребезжащим голосом.

– Что? – подскочил я, бросил перо на стол и кинулся смотреть копию.

– Мы за последние десять лет списали больше сотни книг, сделав с них копии, – сказал архивариус.

– И… о-ох, – понял я.

– Надеюсь, еще не все они ушли на растопку, – пробормотал архивариус, сунул мне в руки копию и исчез за дверью.

Я продолжил работу, размышляя вот над чем: университет, насколько мне известно, всегда был местом, где получали образование и информацию люди, не имеющие желания или возможности обучаться магии. В конце концов, у гильдии есть своя библиотека. Почему же? Неужели действительно еще триста лет назад магическое зрение было настолько широко распространено, что делавший пометы твердо рассчитывал, что их непременно найдется кому прочесть? Или просто… Я замер. Что, если магическое обучение было другим? Научиться видеть – оказалось делом минутным (допустим, мне это легко, потому что есть природная склонность, но даже если вдвое, втрое, вдесятеро сложнее – все равно же можно обучиться), научиться чертить – сложнее, но и писать, и рисовать сложнее, чем читать и смотреть, дело не в магии, а в твердости руки и точности движений. Насколько я понимаю, какие-то минимальные способности есть у любого мостовитянина, недаром же у каждого есть детерминанта. Почему магии не учат всех? А тех, кого нельзя не учить… Учат, как меня, – сказал себе я и опустил перо.

Меня не учили. Меня ломали. Петеан за неделю мимоходом обучил меня большему, чем назначенные его величеством учителя за все время. Но почему?

Зачем?..

Усилием воли я выбросил этот вопрос из головы. Задать его Петеану можно при встрече. Ломать голову сейчас – нет смысла. Я разложил перед собой небольшую схему развилок под Библиотечной площадью, всмотрелся в путаницу пометок и аккуратно выписал:

Эти куникулы тоже нестабильны! Запретить их все к чертовой матери, пока гильдейцы не сообразят, как с этим справиться. Наладить какое-то другое освещение во внутренних помещениях, темно же. На лестницу 16–28 направить реинкрементора.

Сверху, наискосок, размашисто: Направить повторно, и на 16–30 тоже, две ступеньки совершенно разгвозданы.

В общем, большая часть магических комментариев выглядела совершенно деловыми заметками, а меньшую я не понимал – переписывал по буквам. Никаких змей и единорогов, больше всего походило на то, что магически видимые заметки ставились чаще всего просто для того, чтобы не пачкать обычными карту. Да и стереть магическую метку проще, чем обычную.

Я переложил из неоконченных в оконченные еще две карты (на фоне горы недоделанного они смотрелись довольно жалко), и тут ко мне пришел брат с еще более неприятным, чем обычно, намерением втянуть меня в приключения.

– Бросай это дело, – сухо сказал он, и я внезапно понял, что на этот раз авантюра не вызывает энтузиазма даже у