– Между нами, сэр, – заметил Джепп, – япредпочел бы любые слухи аресту за убийство. Осмелюсь думать, что ваша беднаяжена была бы того же мнения. И если бы не мистер Пуаро, вас арестовали бы какпить дать.

– С моей стороны это, без сомнения, было глупо, –пробормотал Инглторп, – но вы не знаете, инспектор, сколько я вынес и какменя преследовали. – И он бросил злобный взгляд на Эвлин Ховард.

– А теперь, сэр, – обратился инспектор к ДжонуКавендишу, – я хотел бы осмотреть спальню леди, а после этого немногопобеседовать со слугами. Пожалуйста, ни о чем не беспокойтесь. Мистер Пуаропокажет мне дорогу.

Когда мы вышли из комнаты, Пуаро повернулся ко мне и подалзнак следовать за ним вверх по лестнице. Там, на лестничной площадке, онсхватил меня за руку и отвел в сторону.

– Скорее идите в другое крыло здания, – поспешнопроговорил он, – и остановитесь по эту сторону обитой сукном двери. Неуходите, пока я не приду. – Затем, быстро повернувшись, присоединился кдетективам.

Я занял позицию у двери, как велел Пуаро, с удивлениемразмышляя над тем, что скрывается за этой просьбой. Почему я должен стоять настраже именно в этом месте? Но я стоял и задумчиво смотрел вдоль коридора. Ивдруг меня осенило, что, за исключением Цинтии Мёрдок, комнаты всех обитателейдома находились именно здесь, в левом крыле здания. Есть ли в этом какая-тосвязь? Я честно продолжал стоять на своем посту. Шло время. Никто не приходил.Ничего не случалось.

Наконец, минут через двадцать, появился Пуаро.

– Вы не двигались с места? – спросил он.

– Нет, стоял тут неподвижно, как скала. Ничего неслучилось.

– О! – По его тону нельзя было понять, доволен онили разочарован. – Вы ничего не видели?

– Нет.

– Тогда, наверное, что-нибудь слышали? Сильный грохот…А, mon ami?

– Нет.

– Возможно ли? О-о! Я недоволен собой. Вообще-то я нетак неуклюж, но тут сделал слабый жест левой рукой – и столик у кровати упал!

Мне знакомы жесты Пуаро, но он был так по-детскираздосадован и огорчен, что я поспешил его утешить:

– Неважно, старина! Какое это имеет значение? Ваштриумф, который вы произвели внизу, в гостиной, привел меня в восторг. Это былосюрпризом для всех, уверяю вас! По-моему, в романе мистера Инглторпа с миссисРэйкс должно быть нечто большее, чем мы предполагали, коли он так упорнопомалкивал. Что вы собираетесь делать теперь, Пуаро? Где эти парни изСкотленд-Ярда?

– Спустились вниз, чтобы расспросить слуг. Я показал имвсе вещественные доказательства. Надо сказать, Джепп меня разочаровал. Никакогометода!

– Хэлло! – воскликнул я, выглянув в окно. –Это доктор Бауэрштейн. По-моему, Пуаро, вы правы насчет этого человека. Мне онне нравится.

– Он умен, – задумчиво напомнил Пуаро.

– О, дьявольски умен! Должен признаться, я оченьобрадовался, увидев его во вторник в таком плачевном состоянии. Вы бы на негопосмотрели! Ничего подобного вам видеть не приходилось! – И я рассказал озлосчастном приключении доктора. – Он выглядел как настоящее пугало! Вгрязи с головы до пят.

– Значит, вы его видели?

– Да. Он, правда, не хотел входить в дом (это было какраз после ужина), но мистер Инглторп настоял.

– Что? – Пуаро порывисто схватил меня заплечи. – Доктор Бауэрштейн был здесь во вторник вечером? И вы мне ничегоне сказали? Почему вы мне об этом не сказали? Почему? Почему? – Он был внесебя, прямо в неистовстве.

– Мой дорогой Пуаро! – попытался я егоувещевать. – Право же, я никогда бы не подумал, что мой рассказ может васзаинтересовать. И не знал, что это важно.

– Важно?! Это имеет первостепенное значение! Итак,доктор Бауэрштейн был здесь во вторник ночью… в ночь убийства! Гастингс, развевы не понимаете? Да, это меняет все… Все! – Неожиданно он, видимо, принялрешение. – Allons![41] Мы должны действовать немедленно.Где мистер Кавендиш?

Мы нашли Джона в курительной комнате. Пуаро направился прямок нему:

– Мистер Кавендиш, у меня важное дело в Тэдминстере.Новая улика. Могу я воспользоваться вашей машиной?

– Разумеется. Вы хотите ехать сейчас?

– Если не возражаете.

Джон велел подать машину к подъезду. Через десять минут мыуже мчались через парк, а затем по главной улице к Тэдминстеру.

– А теперь, Пуаро, может, вы мне все-таки объясните, вчем дело? – покорно попросил я.

– Ну что же, mon ami. О многом вы и сами, наверное, ужедогадались. Вы, разумеется, понимаете, что теперь, когда мистер Инглторп внеподозрений, положение сильно изменилось. Мы оказались лицом к лицу с новойпроблемой. Нам известно, что есть человек, который не покупал яд. Мы избавилисьот сфабрикованных улик, теперь займемся настоящими. Я убежден, что любой издомочадцев, за исключением миссис Кавендиш, которая в это время играла с вами стеннис, мог в понедельник вечером персонифицировать мистера Инглторпа. Пойдемдальше. У нас есть также его заявление о том, что он оставил чашку кофе вхолле. Никто во время дознания не обратил на это внимания… Однако теперь этотфакт приобретает другое значение. Необходимо узнать, кто же все-таки отнес кофемиссис Инглторп или проходил через холл, когда там стоял кофе. Из вашегорассказа следует, что можно сказать точно – миссис Кавендиш и мадемуазельЦинтия к кофе не приближались.

– Да, это так, – согласился я, почувствовав приэтом невыразимое облегчение. Конечно же, подозрение не должно было пасть наМэри Кавендиш!

– Сняв с Алфреда Инглторпа подозрения, – продолжалПуаро, – я вынужден действовать быстрее. Пока все думали, что я егопреследую, настоящий преступник не был настороже. Теперь же он будет вдвоеосторожнее. Да… вдвое осторожнее! – Пуаро резко повернулся ко мне: –Скажите, Гастингс, вы сами… вы кого-нибудь подозреваете?

Я заколебался. Сказать по правде, утром одна идея раз-другоймелькнула в моем мозгу. Но поскольку она показалась мне экстравагантной, дажедикой, я отказался от нее, как от абсурдной. И тем не менее не забыл.

– Это настолько глупо, – пробормотал я, – чтовряд ли можно назвать подозрением.

– Полно! – настойчиво подбодрил меня Пуаро. –Не бойтесь! Выскажитесь! Инстинкт всегда необходимо принимать во внимание.

– Ну что ж, – вырвалось у меня, – это,конечно, абсурдно… однако я подозреваю, что мисс Ховард не говорит всего, чтознает.