Катя отстала от вереницы напряженных спин, снова заглянула во вчерашнее уютное жилище. На том же месте валялась тряпичная кукла: нос – палочка, глазки – пуговки, соломенного цвета волосы, льняное голубое платьице, на котором неумелой детской рукой нанесены узоры: кружочки и квадратики. Чья – то любимица.

Девочка подняла ее и бережно положила в мешок. Еще раз оглядела заброшенное гнездышко, и стремглав бросилась догонять своих.

Ребята уже выходили на поверхность. День предстоял пасмурный, на сероватом небе медленно плыли тяжелые облака. Холодный, пронизывающий до костей ветер, гулко метался среди каменных развалин.

Енисея, не оглядываясь, торопилась к Храму.

– Твой отец уже в Храме? – поинтересовалась Могиня.

– Он всегда в Храме.

Ребята переглянулись: они вчера видели этот самый Храм – три здоровенных булыжника уложены один на другой, в виде гигантской арки, где там целый день быть? А дождь? А снег? Или ветер вот как сегодня?

Тем временем Енисея добежала до ворот. Подождав кавалькаду еще несколько минут, она опустилась на колени, прижав к холодным камням ладони. Ребята и Могиня последовали ее примеру, только Аякчанна с боязнью поглядывала на гигантские ворота, словно ожидая от них какой – то беды.

Ветер уносил тихие слова молитвы куда – то вдаль, ледяной дождь, придя на помощь ветру, нещадно рвал нехитрую одежду на непрошенных гостях, но Енисее было все ни по чем: она продолжала шептать слова.

Из – за внезапного сильного порыва ветра дыхание перехватило, и ребята в ужасе прикрыли лица рукавами, еще ниже припадая к земле. В этот момент Кате показалось, что их сейчас просто унесет в долину, они разобьются о скалы, и ее родители даже не найдут ее тело – никому и в голову не придет искать ее две тысячи лет назад. Аякчаана просто завизжала. И только Ярославу ветер и в самом деле подхватил, приподнял над камнями на несколько сантиметров.

От неожиданности она взвизгнула. Могиня, сидевшая рядом, перехватила ее за талию и прижала собой к земле.

Ветер стих так же внезапно, как и усилился. Тонкие косые лучи цвета ванили спускались с неприветливо – серых небес, освещая испуганные спины шестерых человек. Енисея распростерлась на камнях, руки ее подрагивали.

– Смотрите! – прошептала Аякчаана.

Все подняли головы на нее, но ее восторженный взгляд был обращен к каменной арке.

Та сияла. На могучих каменных глыбах синеватым светом зажглись древние письмена, совсем как те, что Катя видела на шкатулке темного дерева, той самой, с которой еще несколько дней назад начались ее приключения14.

Но это еще не все. Из арки мощным потоком лился свет, открывая переход в другой, прежде закрытый мир.

– Храм Мары открыт, – напряженно произнесла Енисея, поднимаясь с колен. – Не будем заставлять себя ждать.

И, не оглядываясь, направилась к воротам Храма.

То, что Могиня и ребята увидели, подойдя к нему, не могло их не поразить.

Поднявшись на невысокий пьедестал, на котором возвышались каменная арка, и, заглянув внутрь нее, им открылась зеркальная копия вершины холма, на котором они находились. С той только разницей, что за их спинами высились останки некогда большого города, а перед ними – каменное пустынное плато, с которого открывался унылый вид на бескрайнюю каменную пустыню, лишь изредка украшенную невзрачной зеленью. В центре него они увидели величественное строение из базальтовых мегалитов15.

Огромные, более двадцати метров в высоту и ширину, обработанные до зеркального блеска глыбы, держали на своих плечах многотонную колоннаду. Узкие лестницы вели к основаниям мраморных колонн, покрытых белоснежными узорами, скорее напоминавшими мороз на стекле, чем камень, такие они были тонкие, прозрачные. Крыша, представлявшая собой полупрозрачную треугольную пирамиду, ледяной глыбой возвышалась на колоннах, преломляя в многочисленных гранях холодный серо – голубой свет, лившийся из центра Храма. На фоне мрачного низкого неба он казался ледяным кораблем, качающимся на каменных волнах.

– Ого! – вырвалось у Истра. Он стоял, глупо и одновременно восторженно улыбаясь. – Вот это Храм! Енисея, из чего крыша – то? Она ж прозрачная вся…

– Похожа на стекло, – отозвалась Катя, тайком потирая правое предплечье: рука болела все сильнее. Она взглянула на руки – правая рука заметно потемнела, слушалась с трудом. Катя поспешно спрятала ее в карман.

– Стекло? – усмехнулась Енисея. – Нет, это хрусталь.

– Ничего себе, – выдохнула Аякчаана, – это откуда ж такая глыба интересно…

Енисея оправила светло – голубое платье, с серебристой вышивкой по горловине, которую сегодня одела, видно, по особому случаю:

– Пойдемте, что ли? Батюшка Велимудр нас не ждет, так что большого радушия не обещаю, заранее прошу прощения, если что не так пойдет.

Могиня и ребята, друг за другом, двинулись по узкой тропе, проложенной между камней. Ноги утопали во мху, поглощая все шорохи и звуки. Оттого возникало ощущение полного отсутствия пространства вокруг.

– Енисея, – позвала Катя, – а что это за место? Ведь на скале, там, где твой город, видна только арка.

Енисея ответила не сразу, долго подбирая слова.

– Знаете, так всегда было. Я даже точно не знаю, от чего так. Другие храмы видны, они на поверхности. Может быть, спрятаны в скалах, в горах, ограждены морем или неприступными порогами, но они есть, их можно увидеть из человеческого мира. А Храм Мары всегда находился здесь, между миром людей и миром духов. Как ворота в потусторонний мир. Так устроила сама Маара, говорят.

– Ох, и молоды вы, детки мои, – отозвалась Могиня. Все оглянулись на нее. – Это ж ясно, от чего так. Маара – хранительница мрака и холода. Она повелительница навьего мира16, защитница его секретов. Только благодаря ей Духи навьего мира не беспокоят нас ежечасно, да и мы не досаждаем им своими просьбами. А будь ее храм на земле, то есть в Яви, как бы оно было? А, по – вашему?

– А Храмы Прави на земле видны? – решила уточнить Катя.