– Не смей так называть ее! – крикнула Катя, безуспешно преодолевая силу, удерживавшую их с Истром на расстоянии. Девочка в кружевном платье, казалось, не слышит ее.

Она дотронулась до Ярушкиного подбородка, та вскрикнула от боли.

– Не трогай ее! – заорала Катя, бросаясь на невидимую стену. – Что тебе от нас надо?

Девочка поднялась и громко расхохоталась, забыв о сидевшей у ее ног Ярушке.

– Да это не мне от вас что – то надо! А вам от меня! – выдавливала она сквозь хохот, то и дело хватаясь за живот. – Не я к вам в дом пришла, а вы ко мне пожаловали!

Катя замерла. Она оглянулась на чернильное небо, нагромождения ледяных торосов, искрящееся платье незнакомки, источавшее тонкий дымок, словно от жидкого азота.

– Так ты и есть Мара? – с удивлением прошептала она, наконец, догадавшись.

– Так я и есть Мара, – передразнила ее девочка, взрослея на глазах. Сейчас на вид ей было лет пятнадцать.

– Где мы? Это же не… – не смогла договорить Катя.

Маара снова расхохоталась.

– Бе… Ме …– не унималась она, издеваясь и передразнивая без конца. – У Велеса дочка – дурочка! Ох! Умора! Вы в моем царстве!

– Где Енисея? Где Ая?

– Где надо, там и Енисея с Аей. Кстати, зачем она тебе? Она же просто человек!

– Где мои друзья? – как можно спокойнее, почти по слогам, повторила Катя и шагнула в сторону Маары. Та деланно ахнула, отпрянула на несколько шагов назад:

– Не гневайся на меня, дочь Велеса! – в ужасе взмолилась она, и тут же в голос расхохоталась, до слез. – Я ж прямо вся дрожу от страха! Такой взгляд…

Катя с силой стукнула кулаком по невидимой стене, отделявшей ее от Ярославы и Мары, та дрогнула и осыпалась миллионами льдинок. Мара перестала смеяться. Встав перед Катей так близко, что девочка чувствовала ее холодное дыхание, она с интересом рассматривала дочь Велеса.

– А что, из тебя, может, толк и выйдет, – ее глаза лихорадочно загорелись. – Оставайся у меня!

От неожиданной перемены в собеседнице Катя сперва опешила, а ее предложение остаться у нее жить вообще вывело из равновесия.

– Мара, что вообще происходит? Зачем ты нас сюда затащила?

Мара, по прежнему улыбаясь, ответила:

– А ты можешь идти, дочь Велеса, я тебя не задерживаю…

– Что значит «можешь идти», – не поняла Катя, – я уйду со своими друзьями.

Мара фыркнула:

– Это уж вряд ли… твои друзья мне нужны. Енисея мне отцом обещана, вот эта, – она ткнула пальцем в скрюченную на холодном полу Ярославу, – отсюда не выбреется, она уже не жилец, а он, – она кивнула в сторону Истра, безуспешно пытавшегося по примеру Кати разбить невидимую стену, – без нее не уйдет никуда. Он, видишь ли, изволит ее любить… Смешно правда?.. А, да! – она зловеще сузила синие глаза. – Там еще эта девочка, из людей. Так у меня к ней разговор особый будет, до-олгий. Боюсь, не выдержит она его… В общем, ступай себе с миром. Дорогу, чай, сама найдешь, не маленькая. Привет батюшке передавай.

И она, крутанувшись на каблуках, резко отвернулась от Кати, подхватила почти бездыханную Ярушку и двинулась с ней за колонны.

– А ну стой! – Катя, ловко извернувшись, ухватила Мару за рукав. Тот с хрустом ледяного наста отломился, рассыпавшись в снежную пыль. Платье царицы ночи мгновенно изменилось – второй рукав тоже осыпался, шлейф уменьшился, морозный рисунок дрогнул и улегся новыми замысловатыми линиями. Мара оглянулась.

– Коли так о своих друзьях печешься, – зловеще прошептала она, – с ними и оставайся…

Катю, Ярушку и Истра острыми, как ножи, пальцами подхватил ледяной ветер, потянул за собой вглубь залы, под покрытый инеем мраморный пол, окаменевшую от вечного льда землю.

***

Могиня практически волоком тащила старика Велимудра к выходу из навьего мира. Тот плелся за ней безвольной куклой, то и дело причитая:

– Это все бесполезно, оттуда никто не возвращается. Проход закрыт, Цветок погас навсегда…

– Не каркай, – всякий раз обрывала его Могиня, еще быстрее передвигаясь по острым камням.

Перед воротами, ведшими на поверхность, она остановилась:

– Жертву надо какую отдавать?

Это был древний обычай – камень, указывавший дорогу в навий мир, должен был получить что – то за свою работу, а если путник забывался, то камень мог забрать то, что посчитает нужным – молодость, здоровье, красоту.

Старик заохал и запричитал «нету возврата, нету надежды».

– Соберись, – взвизгнула она, – там моя кровинка стынет, а ты мямлишь невесть что! Говори скорее!

Велимудр протянул дрожащую руку и указал на сиявшие письмена:

– Дар особый и чужой не останется с тобой, – он слабо закивал головой, – да, нужна жертва, дар…

– Еще чего! Дар мой мне еще пригодится!

Она крепко схватила старика за запястья и приложила его ладони к камню. Белоснежные письмена запылали, от ладоней Велимудра потекли тонкие лучи, постепенно источаясь в камне. Когда последняя искра с ладоней старика впиталась в камень, пространство внутри арки осветилось, и в нем показалась площадка на утесе. Могиня, не теряя времени, подхватила Велимудра и проскользнула с ним через ворота.

– Что ты сделала? Чародейка!

Могиня, не оборачиваясь и не останавливаясь ни на минуту, пробормотала:

– Я не чародейка. Я ведьма! И отдала я, старче, твои страдания. Каменюке они в диковинку. Вполне особый, истинный дар, и, конечно, чужой – я ж ему не свои страдания подарила, а твои.

Они спустились в нижний уровень, поворачивая всякий раз там, где показывал отец Енисеи, пока не оказались в центре большого зала, умело вытесанного в скале. Узкий свод уходил ввысь, поднимаясь почти к вершине скалы. По стенам, уложенные аккуратными стопками, покрытые многолетним слоем пыли, лежали книги и полупрозрачные кристаллы.

– Здесь надобно искать, – прошелестел старик, беспомощно разводя руки, – только я не представляю, как. Раньше я мог лишь подумать о том, что мне надобно, и нужная книга сама освещалась мне, приоткрывая завесу тайны. После Большого перехода Сила ушла, книги более не отзываются.

– Отче, мы же договорились, сила не ушла, она изменилась, – отозвалась Могиня, внимательно оглядывая библиотеку. – Значится, говоришь, чуть подумал, и тебе тайны и открылись? – отец Енисеи кивнул. – Так и мы попробуем для начала.

Старушка встала ровно в центре зала, под сводчатым куполом. В полной тишине слышно, как стекает по капле дождевая вода из – под купола.

Могиню медленно окутал темный дым. Старик, увидев, что помещение стало поглощаться серыми тенями, запаниковал. Он в ужасе оглядывался по сторонам, не зная, куда бежать и где спасаться. Но темные тени не причиняли ему вреда, они сновали от одной книжной полке к другой, заглатывая по очереди кристалл за кристаллом, пока не вернулись к Могине.