Так что не то что пристрелить «человека-паука» было не из чего, у Андрея даже ножа с собой не было – по тем же причинам. Единоборствами или еще какими-то контактными видами борьбы он отродясь не занимался, считая – как, впрочем, и все окружающие – самым надежным оружием свой собственный мозг.

Ну, так придумай уже что-нибудь, если ты такой умный! Через минуту акробат покажется в окне…

Все, поздно. Он уже здесь – окно закрыла черная тень. Подчиняясь легкому движению, створка распахнулась, «паук», упершись обеими руками в подоконник, уже готов был скользнуть в темное нутро башни…

И Андрей просто упал вперед, на балансирующего на краю подоконника «паука», толкнув его всей – немаленькой, надо сказать, – массой своего тела.

Секундой раньше или секундой позже это бы не сработало. Но – «дайте мне точку опоры, и я переверну Землю» было сказано не зря, Архимед не преувеличивал Великую Силу Рычага. А в этот – единственный! – момент Великое Правило Рычага было на стороне Андрея.

Снизу донесся глухой удар.

Никто, как ни странно, не всполошился, не выскочил, не поднял тревогу. Усадьбу все так же заливали темнота и тишина, все так же сияли светильники, озаряя далекий периметр, так же мрачно нависало над всем этим небо…

На подгибающихся ногах, едва справляясь с предательской, не желавшей отпускать дрожью, Андрей спустился вниз, прошел через подвал, аккуратно запер за собой дверь, замкнул потайную лестницу и, стараясь двигаться как можно незаметнее – вдруг охранники все же не дремлют, – подобрался к подножию башни. Мертвый «человек-паук» лежал бесформенной грудой, нелепо откинув голову.

Андрей наклонился над безжизненным телом. Чехол, пристегнутый к спине трупа, металлически звякнул. Так и есть – разобранная снайперская винтовка. Ничего больше. Ну да, действительно. Было бы странно, если бы на теле обнаружилось еще что-то, проливающее свет на личность или другие обстоятельства. На такие дела визитных карточек с собой не берут. Даже не верится, что профессионал, так мастерски поднимавшийся по голой стене без каких бы то ни было приспособлений, так нелепо, так легко сорвался и так неудачно упал, даже сгруппироваться не успел, не говоря уж о том, чтобы за что-то зацепиться, тормозя падение. Не ожидал, что в башне кто-то есть.

Повезло. Нет, не снайперу, конечно, – ему, Андрею. Невероятно, сказочно повезло. Случай редок, но щедр.

Раздумывать было некогда, да и незачем. Адреналин еще бушевал в крови и требовал немедленных действий. Андрей решительно подхватил тело – хорошо, что такой сухощавый, окажись помассивнее, не поднять бы – под мышки и, стараясь не сходить с асфальта, радуясь, что дождя давно не было, видимых следов не останется, оттащил к стене оранжереи. Вот так хорошо – прямо напротив окна кабинета. Рядом швырнул полусобранную винтовку, каблуками сорвал с ухоженного газона дерн, рванул посильнее свою рубашку – ткань затрещала, пуговицы защелкали автоматной очередью. Он вздрогнул, критически осмотрел получившуюся картину и удовлетворенно кивнул. Сойдет. Единственный, кто мог бы понять, что все это туфта, к счастью, в отъезде, а всем прочим сейчас уж точно будет не до подробностей.

Он пробежал к проходной и, запыхавшись (весьма убедительно, оценил он мысленно дополнительную деталь), распахнул дверь дежурки. Так и есть: один охранник растянулся на топчане в углу, второй, уткнувшись в согнутую руку, задремал перед рядом мониторов, частью мерцающих серебристо-голубым светом (те, что гнали изображение с периметра), частью почти темных («внутренние» камеры ночью переключались на инфракрасный режим).

Отлично! Как раз то, что надо!

Стул из-под задремавшего за столом охранника Андрей вышиб мощным пинком. И одновременно с грохотом рухнувшего на пол засони рявкнул:

– Встать! Убью, суки! Живьем в бетон закатаю!

Он и вправду испытывал прилив самой что ни на есть натуральной ярости, прямо-таки животного бешенства. Лишь в самом уголке сознания удобно устроился холодный бесстрастный наблюдатель, от которого не укрылся ни до сих пор сотрясавший тело адреналиновый озноб, ни грамотное – наблюдатель одобрительно хмыкнул – превращение не унимающейся паники в убедительную имитацию ярости. Ошарашенные охранники во всяком случае и не подумали усомниться. Их, похоже, трясло по-настоящему.

– Дебилы! Дармоеды! – продолжал бесноваться Андрей. – Да я вас прямо сию секунду пристрелю! – Он глубоко вдохнул, словно борясь с яростью, окинул взглядом окончательно перетрусивших охранников и слегка сбавил обороты. – За что вам платят? Чтобы вы тут спали, как суслики? Может, вам норку лучше выкопать? Безопаснее будет. Если Карим узнает, он с живых с вас шкуру спустит!

– Да мы, – начал оправдываться тот, что дежурил у мониторов, – да мы не спали! Я на минутку только голову опустил. Глаза устали…

– На минутку? – взревел Андрей в новом приступе бешенства. – А это ты, сука, видел? – Он подскочил к столу и ткнул в нижний угол одного из мониторов. – Я спрашиваю, это ты видел? Если видел, какого черта ты тут сидел? Вы тут дрыхнете, а я за вас все должен делать? А если бы я, как мне, кстати, полагается, тоже спал?

Охранник впился взглядом в указанный монитор и охнул: в углу темного, работающего по ночному времени в инфракрасном режиме экрана на фоне слегка мерцающей оранжерейной стены отчетливо виднелось неподвижное тело. Бросая его на газон, Андрей слегка сомневался – «увидит» ли тепловая камера уже начавшее остывать тело на фоне тепловатой оранжереи. Но тащить дальше было тяжеловато, и он решил, что хоть что-нибудь камера да «увидит», а дальше можно и нормальную световую «иллюминацию» включить, даром что Карим ее так не любит. На этот раз его предпочтения роли не играют. Впрочем, умница-камера и так отлично все разглядела, труп-то еще совсем теплый.

– Что это? – дрожащими, непослушными губами пролепетал охранник.

– Это твои неприятности, урод, – прошипел Андрей, – и твои тоже, – он резко развернулся к дежурному, застывшему у топчана. – Ладно, с вами после разберусь. Сейчас поднимайте всех, полная проверка территории. И вот это, – он ткнул в экран, – тоже убрать. Немедленно.

Проштрафившаяся парочка суетливо бросилась к выходу.

– Стоять!

Они испуганно повернулись. Как оловянные солдатики, отметил тот самый внутренний «наблюдатель». И такие же бессмысленные, тьфу!

– Чтобы вот этого я тут больше не видел! – Андрей пнул топчан и отправился с докладом к Кариму.

Тот не особенно удивился, что на него опять покушались. Такое время от времени случалось – все же не мандаринами на рынке торгует, – и он не то привык к подобным попыткам, не то просто смотрел на них с высоты восточного фатализма: чему быть, того не миновать, без воли Аллаха ни один волос не упадет с головы истинного правоверного. Хотя истинным правоверным, по наблюдениям Андрея, Карим не был никогда.