Поразило Карима не покушение и не то, что Андрей опять его спас, а то – как!

– Ты, шайтан, ясновидящий, что ли? – Карим вглядывался в лицо спасителя с каким-то новым, немного пугающим любопытством.

– Да как-то… – Андрей неопределенно пожал плечами. – Тревожно вдруг стало. Не по себе как-то. Крутит и крутит, не пойми с чего. Дай, думаю, пройдусь, погляжу. Выхожу к оранжерее, а он там винтовку собирает… в тенечке, – он нервно хихикнул, адреналин еще давал себя знать.

– И ты его голыми руками уложил? – Карим говорил таким тоном, каким, должно быть, один европейский монарх оценил впервые увиденного жирафа: «Не бывает такой животной!» Вот и Карим никак не мог принять ситуацию: вроде и не врет его «главный хранитель», а и поверить невозможно. – Ты ж не рукопашник совсем, ты ж у нас аналитик…

– Да шайтан его разберет, как это вышло! – Андрей недоуменно развел руками. – Сам до сих пор не верю. Он же винтовку собирал, на секунду замешкался, вскочил, а я ударил и как-то удачно попал… Повезло, Карим. Ну, а когда он упал, я добавил. До сих пор в себя прийти не могу.

– Ай, дорогой, это не тебе повезло, это мне повезло! А ты просто герой! – в интонациях Карима недоверие сменилось почти искренним восхищением, радушием и самодовольством. – Этих придурков, что проспали снайпера, проучат как следует и выкинут. Пусть спасибо скажут, что в живых оставляю. А ты проси, что хочешь, заслужил!

Карим вошел в привычную роль. Он любил изображать из себя всесильного и щедрого падишаха, повелителя бескрайней империи, вольного жестоко казнить неугодных или осыпать милостями достойных. Достойных с его, падишаха, точки зрения. И ровно до тех пор, пока у падишаха не зачешется левая ноздря и достойные внезапно не окажутся в очереди на плаху.

Андрей тем не менее решил воспользоваться подходящим настроением «падишаха» и изложил ему свой план по развитию и продвижению бизнеса. Все, что требовалось, – это создать почти отдельную от всего остального, совершенно легальную структуру, которая станет надежнейшим прикрытием, обеспечивающим бесперебойную и безопасную транспортировку товара и через границу России, и по всем ее регионам. Кариму предложенный проект сулил изрядный прирост доходов. Андрей тоже, разумеется, здорово выигрывал в финансовом смысле, но главное… главное было в другом. Он пока почти боялся об этом думать, но если все получится, если Карим согласится, если все пойдет по плану, то… Из разряда не-пойми-кого, из пешки, хоть и королевской, Андрей сразу переходил… ну, в ферзи, в общем. А ферзь, хоть и на втором месте после короля, но по возможностям и роли на шахматной доске, пожалуй, что и посильнее «монарха» будет.

Выслушав, Карим надолго задумался. Убьет, думал Андрей. Вот просчитает все и убьет. Даже охранников звать не станет. Сам пристрелит. Просто за наглость. Чтоб не высовывался. Знай сверчок свой шесток.

Но с русскими пословицами у хозяина, к счастью, было не так чтоб очень. А вот с алчностью – беспредельной, ненасытной до бессмысленности – наоборот.

– Хорошо придумал, – кивнул он, хитро прищурив непроницаемые темно-карие глаза. – Что-то в этом есть. Но как же я без своего главного хранителя останусь? Или ты об этом не подумал? – в непроницаемой темноте мелькнуло что-то непонятное, но наверняка опасное.

– Подумал, Карим, – торопливо ответил Андрей. – Во-первых, остается Игорь. У него опыта столько, сколько мне за всю жизнь не набрать. В таких структурах работал, сами знаете… Он все это лучше меня умеет. И поднимать его давно пора. Такой профессионал, а все в замах. Нерационально. И… люди обидчивы, Карим…

– Это да, – кивнул «падишах». – Обидчивы. И ты тоже? – Карим усмехнулся.

– Я? – Андрей вложил в голос максимум изумления. – Уж мне-то обижаться не на что.

– Ну да, ну да, – покивал Карим. – Так что там у тебя «во-вторых»? Или все еще «во-первых»?

– Ну, – слегка растерялся Андрей. – Я ведь сегодня беспокоиться начал именно потому, что Игорь в отъезде. Потому и в обход пошел. Был бы он тут, снайпера бы еще со стены сняли. А то и на подходах.

– Да понял я, – буркнул Карим. – Давай свое «во-вторых». Ночь на дворе, спать пора.

Андрею показалось, что босс все уже рассчитал и теперь играет, как ленивый толстый кот с глупой мышью. Но все же договорил:

– Во-вторых. Я же не навовсе отключаюсь от безопасности. Просчитать что-то и вообще в каждую свободную минуту – всегда рядом буду. Сложно только в первое время будет, пока я свой бизнес не налажу… – Андрей на секунду осекся, готовый откусить собственный язык, предательски выговоривший это ужасное «свой». Может, проскочит, может, не расслышал?

– Свой, говоришь, – перебил его Карим, все, разумеется, отлично расслышавший, но гнева почему-то не проявивший. – Это ты прав. Ни в одном документе ни одной ниточки ко мне тянуться не должно. Иначе пшик. Официально для всех бизнес должен быть твой, легальный, как… Ну, сам знаешь. И люди должны быть на нужных местах – сам понимаешь, какие. Потому что, если сумеешь… – он покачал головой.

– Мы утроим оборот! – воскликнул Андрей.

– Утроим? – Карим усмехнулся. – Бери выше. Так что убедил. Работай.

* * *

– Вот так они стали раскручивать традиционный, сама понимаешь, какой бизнес, с новых позиций. – Лицо Учителя оставалось невозмутимым, только по сузившимся и потемневшим глазам можно было понять: обсуждаемая тема ему, мягко говоря, не безразлична.

– И крутят до сих пор? – осторожно спросила Таня.

– Судя по всему, да. Хотя тут странность такая. Некоторое время назад оба вдруг внезапно выпали из обозримого пространства. И до этого-то наблюдать за ними было не сказать, чтобы просто, а тут вдруг – вообще исчезли. Как сквозь землю провалились. В той усадьбе – никого. Слухи какие-то зыбкие: вроде погиб Иорданец и «хранитель» его тоже.

– Так, может… – Таня не стала продолжать.

– Не может, – отрезал Учитель. – Если бы Иорданец погиб, начался бы передел рынка, а это такая каша, что мало не покажется. А ничего подобного не происходит. Скорее наоборот. Наши аналитики говорят о некотором затухании, о снижении объемов. Это странно и непонятно. Но слухи насчет гибели – это именно слухи. Чушь. Бред. Туфта. Живы они. И ясно, что скорее всего не в стране. Но поди найди.

– Почему? – Таня не смогла скрыть удивления. – Все-таки люди известные.

– По делам они, девочка моя, известные. Но и все. Мы даже как они выглядят знаем лишь в пределах самых приблизительных описаний. Сама посуди, что такое «мужчина европейской внешности»? Это он по нашим установкам Андрей Сергеевич, а в жизни, может, Иван Петрович Сидоров, тихий предприниматель, у которого жена и четверо детей. Хотя нет, четверо – перебор, когда бы он успел. Двое. Близнецов. Мальчик и…

– …и мальчик, – подхватила Таня бессмертную цитату из «Служебного романа», окончательно изумившись. Шутил Учитель редко. Почти что и никогда. Так что, похоже, он сейчас в ярости. Если такое вообще возможно. – А через бизнес? Нельзя вычислить? Ну тот, легальный.