сединой». В яркие цвета окрашивались не только сами меха, но и ткани, кружева и даже вуалетки – абсолютно все материалы, использующиеся при изготовлении наряда[607]. «Мода произвела переворот!» – обоснованно утверждала пресса[608], тем более что «нынче даже дорогие меха подкрашиваются по капризу моды»[609]. Что и говорить о мехе низких и средних сортов, модное окрашивание которых позволяло сбывать такой товар намного дороже его первоначальной цены.

Пик моды на подобный total look пришелся на годы, предшествующие Первой мировой войне. Ее стремительное распространение несколько замедлилось только с началом боевых действий[610] из-за нехватки рабочих рук на производстве (мастера были призваны на фронт) и нарушенной логистики доставки импортных красителей и оборудования.

«Мех» из вторсырья

Вместе с достижениями индустрии по обработке и окраске натурального меха быстро распространялась и множилась практика изготовления недорогого искусственного меха на тканевой основе. Основой для его изготовления была искусственная ворсованная шерсть из валяного чистошерстяного тряпья и прядильно-ткацких отбросов[611]. В зависимости от качества и способа обработки исходного сырья различали шерсть под названием «тибет», изготовленную из камвольного тряпья, «шодди» – из слабо свалянного чистошерстяного тряпья, «мунго» – из сильно увалянного чистошерстяного тряпья и «альпака» – из полушерстяного тряпья с включением вискозы и прядильно-ткацких отбросов. Все виды искусственной шерсти не отличались прочностью. Одежда из них была крайне дешевой, и поэтому занимала важную часть зимнего гардероба бедняков.

Внешний вид ворсованных материалов невысокого качества улучшался «кнопованием» – набивкой суконной пылью, получавшейся при стрижке сукна (натуральным кнопом) или же при растирании суконной и другой шерстяной ветоши (искусственным кнопом). Популярные сукна производства Лодзи содержали иногда до половины веса кнопа и других примесей: оческов, хлопка. Из кнопа также изготавливали искусственный барашковый мех, который употреблялся на опушку верхнего платья, обшивку резиновых калош, на выделку шапок. Стоимость таких товаров была минимальной, доступной даже малоимущим: на рубеже XIX – XX столетий на Нижегородской ярмарке шапки из искусственной овчинки стоили от 25 копеек до 1 рубля, из бобрика 40 копеек – 1 рубль[612]. Стоимость аршина букскина не превышала 3,80 рубля[613]. Как правило, более качественные товары такого рода были фабричного производства, кустарные предлагались дешевле и намного хуже.

В силу дешевизны и, следовательно, доступности «меховые» изделия из вторичного сырья в городской среде были популярны. Еще в 1843 году отмечали: «Миф о возрождении феникса обратился нынче в настоящую быль, касательно старого, изношенного платья и кожаной обуви. Сперва принимали просто за выдумку письмо скупого отца к сыну, следующего содержания: „При сем посылает тебе мать старый мой кафтан, сделай из него новый“. Нынче ловкая промышленность скупает повсюду изношенные фраки, сюртуки, панталоны, изодранную кожаную обувь, и делает из нее новое платье. В Лейпциге и в Шамилле (во Франции) есть уже несколько фабрик, которые старое, истасканное сукно превращают опять в шерсть, из шерсти в пряжу, а из этой пряжи делают превосходную суконную материю букскин, которая особенно употребляется на модные пальто. Иной парижский денди расхаживает по бульварам в таком пальто, сшитом из букскина, который в первоначальном виде был на плечах какого-нибудь нищего, продавшего свои старые лоскутья рыночному разносчику»[614].

Упомянутый букскин, который также бытовал под названием «бойка», представлял еще один тип искусственной материи. Внешне похожий на сукно, все чаще и чаще он изготавливался не из шерсти, а из хлопка и отбросов. Такая материя, тяжелая и холодная, сбывалась среди небогатых покупателей[615].

Технологии изготовления «меха» из вторсырья прекрасно подходили для мехового фальсификата. Особенным спросом пользовались меховидная материя с длинным разрезным ворсом под названием плюш (peluche; также бытовал под названием бивер) и различные «мохнатые и барашковидные»[616] ткани. Обозреватели модных журналов уверяли, что «в продаже имеются такие дивно выработанные плюшевые ткани, что на некотором расстоянии их трудно отличить от настоящих мехов. Костюм, изготовленный из имитации кротового меха или каракуля, кажется на вид очень тяжелым. Но в действительности эти шелковые плюши ни особенно толсты, ни тяжелы»[617].

В красильных мастерских изготавливались поддельный каракуль и брейтшванц (каракульча): распоротые, перекупленные из вторых рук плюшевые вещи прессовали, придавая ткани характерный рисунок каракулевого завитка[618]. Тем более что «особенно удобны для переделки вещи из меха или меховой ткани в виду того, что здесь швы совершенно незаметны»[619].

«В большой моде всевозможные меховые имитации. Самым модным материалом называют золотисто-коричневый могеровый (мохеровый, то есть из шерсти ангорской козы. – Б. Ш., Д. Л.) плюш… Меха составляют главную черту моды и поддельный каракуль и могеровый брейтшванц в большом употреблении для кофточек и пальто. Фасоны соответствуют настоящим меховым моделям, которые в большинстве случаев сделаны из собольего меха, куницы и каракуля», – сообщал корреспондент «Модного курьера»[620]. В крестьянской среде плюш был главным материалом для изготовления модных пальто «плюшёнок», или «плюшёвок».

Модный барашек имитировался с помощью «астраханки» (астрахана) – теплой и прочной материи коврового типа на хлопчатобумажной текстильной или вязаной основе[621]. «Синее или коричневое суконное Монпансье обшивают черным барашком (astrakhan), т. е. материей, совершенно походящей на этот мех. Она у нас только еще начинает входить в употребление, и весной будет в страшной моде», – рекомендовала издатель журнала «Модный магазин» и его редактор Софья Мей в начале 1862 года[622]. «Отделка из астрахана встречается на многих суконных пальто и мантильях. Этот астрахан продается на аршины», – писала она же чуть позже[623]. Прогноз оказался верным: в 1866 году черный и серый астрахан называли «самым употребительным мехом для отделки одежд молодых особ»[624].

Мода начала XX века представила на рынке новую версию астраханки под названием «курль»[625]. Эта трикотажная имитация барашкового меха употреблялась вместе с бархатом, представляя «очень красивое и совершенно новое сочетание»[626].

В итоге искусственный мех второй половины XIX – начала XX века уже «весьма удачно подражает природе. Нередко требуется большая опытность и близкое знакомство с предметом, чтобы распознать имитацию. Бедняк получает возможность подражать богатому, наряжаться по моде и выполнять все ее скоропреходящие капризы»[627].

Существовали меховые фабрики, специализирующиеся исключительно на подделках. Мода всячески поощряла подобные технологические эксперименты: «Хотя мы еще и наслаждаемся жарой и почти летней погодой, но уже приходится думать о мехах! И здесь мы испытываем некоторое затруднение, так как настоящие меха так дороги, что доступны лишь очень немногим. Но зато мы имеем взамен подделки под мех, такие хорошие по качеству, что их можно носить sans scrupule (без щепетильности)»[628]. Подделки, в том числе и искусственный мех из вторсырья, обрели полную легитимность.

* * *

Итак, попытки преодолеть невиданный по силе кризис, в который вступила пушно-меховая отрасль Российской империи во второй половине XIX столетия, лежали в области технологического совершенствования индустрии. Спасительными средствами стали новые рецептуры: прежде всего окраски, применявшиеся вместе с другими новыми технологиями. «Новый» мех был востребован у всех социальных групп, но основными его потребителями стали небогатые горожане, которые впервые получили столь широкие возможности подражания элитарной меховой моде. Репутация русского меха была все еще высока, и при активной поддержке моды вынужденно формировались его новые стандарты.

В более широком смысле результаты этого технологического рывка были неутешительными: современная обработка меха, интересная, модная и актуальная, позволяла удачно сбыть товар среднего и низкого качества, но никоим образом не решала главной пушной-меховой проблемы – оскудения рынка ценных сортов.

Глава 8

Сделано в СССР

«Мировой стандарт требует серебристости». Пушнина первой секции

Противоречия в развитии Российской империи разрешились ее исчезновением с политической карты. В 1917 году власть захватила партия большевиков (ВКП(б)) во главе с В. И. Лениным, заявившая о намерении создать принципиально новое общество на основе социально-политического учения К. Маркса. С 1922 года власть оформилась в виде Союза Советских Социалистических Республик – СССР.

Меховщикам молодого Советского государства досталось трудное наследство: природные ресурсы страны были истощены до крайних