Тут взгляд доктора метнулся к газетной вырезке со статьей о серийном убийце. Марианна также обернулась к стене:

– Он! Это он предложил мне заветный пропуск! Мой билет в спасительное будущее, подальше от Вихря.

– Кто? Убийца? Маньяк? – недоумевала девушка, окончательно сбитая с толку.

– Раскройте глаза, милочка, никого не узнаете? Правда, когда-то этот человек был почти так же мил, как и вы. До поры, пока его не заместили и в него не вселился бес…

«"Заместили", "замещение" – еще одно слово из бабкиного лексикона», – мелькнуло у Марианны в голове.

– Понимаю, его не узнать в этой белой рубашке…

Тут до Марианны начало доходить… Признаться, она никогда не отличалась хорошей памятью на лица. Но теперь, когда он сказал про белую одежду… Она мгновенно мысленно переодела убийцу, который затравленно взирал на нее с приколотого на стену клочка газетной бумаги. Эта морда кирпичом, этот презрительный упрямый взгляд, – со стены на нее с неуемной злобой пялился охранник-ворона. «Только этого не хватало…» – подумала Марианна, и внутри у нее все оборвалось. Он убивал женщин, жестоко и изощренно пытал, а потом убивал. Не пощадит он и ее.

– Узнали, вижу, узнали, раз так притихли. Он позаботится и о вас, уверяю.

– Этого я и боюсь, – неосознанно вырвалось у Марианны.

Однако доктор воспринял ее слова как неудачную шутку:

– Опять иронизируете, а зря. Со мной-то еще можно, а вот с ним – не советую.

– А как вы нашли его? Или он вас?

– Бросьте, милочка! Как бы он смог меня найти, сидя под замком? Я… все я!.. – сказал Тимур Сардокович, гордо подняв голову. – После того как Илюша явил мне ту сторону, до глубины впечатлившее меня инфернальное действо оставило не менее поразительный побочный эффект. Я вдруг стал замечать, что время от времени в общественных местах, прогуливаясь по парку, делая закупки в торговом центре или разглядывая людей за окнами машин в автомобильных пробках, вижу свет – слабое, но вполне различимое фиолетовое свечение, как исходит оно от некоторых людей. Стоило мне столкнуться с кем-то из них лицом к лицу, как фиолетовые кристаллы деформировались в густое чернильное облако, которое протягивало тонкие щупальца к моей шее, затягиваясь в петлю, – тогда я понимал, что передо мной существо, успевшее прыгнуть в маршрутку, походя выкинув из нее чью-то невезучую душу в опустошительный Элизиум. Те из них, кто ведал о моем знании, тут же проявляли себя – они помнили все, их разбудил Вихрь; другие, не подозревавшие о моем знании, еще спали. И я сам стал искать с ними встречи, чтобы разбудить, зная, какая сила стоит за ними. Илюша говорил, что они не связаны ни моралью, ни догмами, для них есть только бег – убегая, они ныряют в Вихрь. Все, что они делают на земле, подчинено единственной цели – бежать. И они, как табун диких лошадей, мчащий по прериям, камня на камне не оставят в этом своем оголтелом беге – ни камня, ни человечка. Потому я решил, что с такими лучше договориться, так сказать, на берегу. Так по фиолетовому сиянию я и нашел нашего симпатичного друга, – осклабился доктор, которому явно доставляло удовольствие терзать чувства нежной девушки.

– А где он, этот Вихрь? И как он может добраться до нас? – спросила Марианна, желая сменить тему, и, как оказалось, попала в точку.

Лицо Тимура Сардоковича разом просветлело.

– А вот об этом вы у него и спросите, у Илюши нашего. Те, кто в Вихре, остались без связи с Элизиумом. Вихрь и Элизиум должны пересечься, чтобы завершилось замещение, чтобы собралась полная колода, чтобы замкнулся круг.

– Значит, где Элизиум, вы знаете?

– Знаю. У него имеется материальное воплощение в нашем мире. Но вам это знать ни к чему. Пусть Илюша расскажет вам, где Вихрь, и вы получите билет в будущее и на волю.

Тяжелым грузом на уставшее сердце легло понимание собственной роли в мудреном замысле безумного доктора, а вдобавок – омерзительный осадок сопричастности к самому процессу замещения вызывал тошноту. А ведь она к тому моменту уже причастна – с той лишь разницей, что душу бедного мальчика с ужасным именем АК-47 заместила не бесовская, а ее, Марианны, человеческая душа. «Зачем только я позволила себя уговорить… зачем?» – мысленно стенала Марианна, и от стона того дурнота лишь усугублялась. И еще до боли тошнотворный облик доктора вдруг померк, став расплывчатой серой кляксой на искаженном зеркале окружающего мира, а после и клякса померкла. На последних секундах до проваливающегося в пропасть сознания, точно эхом, долетели слова: «Не противьтесь, так нужно, это всего лишь сон», а вдогонку черная ворона, мерзко каркнув, безжалостно и честно бросила в лицо: «Тебе не выбраться отсюда ни-ко-гда!»

Ночь царапала желтым пальцем на стекле водяные блики в рассеянном свете уличных фонарей. Дождевые капли нитями тонких струй скользили вниз. Убаюкивающая мелодия ниспадающих водяных струй напоминала о промозглой сырости за окном, легко и незаметно подталкивая в объятия сна с тем, чтобы под темной вуалью ночи спрятать неприглядную тоску дождливой осени.

Но сон не шел к Константину той ночью. Рой беспокойных мыслей копошился в его голове. Вот уже несколько дней Марианна как в воду канула. Ее телефон находился вне зоны доступа. Константин предпринял попытку застать ее дома, но безрезультатно – звонки в дверь остались без ответа.

А ведь она неспроста заинтересовала его. Дело было не только в провалах памяти, что привлекли внимание в их первую встречу. Когда приглашенные дружной вереницей потянулись в зал, он средь общей суеты разглядел инвалидную коляску, а позже – привлекательную блондинку со стильной стрижкой, она неуверенно протискивалась в объезд ступенек. Коляска, продвигаясь в полумраке между темных рядов, споткнулась о железный угол раскорячившегося в проходе стула. Девушке пришлось подать назад. Она, совершая вынужденный маневр, натолкнулась на высокого мужчину со стаканом кофе в руке. Пластиковый стаканчик при столкновении выпал у него из рук, а сам мужчина заорал благим матом. Девушка застыла – ни жива ни мертва. Взгляд ее был прикован к выроненному мужчиной серому стаканчику с жирной красной полосой, валявшемуся между рядов. Константин решил вмешаться: подошел к месту неприятного инцидента и укорил мужчину за недостойное поведение. Тем временем девушка вроде бы пришла в себя. Константин тут же ей представился, и они вместе проследовали в глубь зала, заняв соседние места. Но дальше его новая знакомая преподнесла сюрприз – да еще какой! Сюрприз как раз по его части. Несмотря на то что они только что познакомились, представившись дуг другу, она ни с того ни с сего снова спросила его имя и вообще вела себя так, как будто впервые заметила его во время выступления лектора Иллариона. Их первой знакомство вместе с неприятным инцидентом с пролитым кофе и дурно воспитанным мужчиной будто стерлось из ее памяти.

Но интерес Константина к Марианне был связан не только с этой странностью, он подогревался и другим – что-то однозначно связывало Марианну с Вихрем. Яркими маяками в ее истории всплывали знаки, образы, ассоциирующиеся с Вихрем и даже прямо символизирующие его. И Константин со страстью пытливого ученого принялся за исследование этой девушки. Но изучение в ее случае следовало проводить аккуратно, окольным путем, дабы не затронуть ее психику, которая, по всему видно, успела испытать не один удар.