Об этом размышляла Марианна в тот день, который, к слову сказать, не задался с самого начала. Разлитый кофе, любимая чашка вдребезги разлетелась осколками по полу, раздражение оттого, что ей в ее положении приходится все это убирать. И тут еще телефон, как назло оставленный в комнате, трезвонил не переставая. Марианна чертыхнулась, порезавшись осколком, и, раздраженно дуя на ранку, порывисто развернула коляску по направлению к комнате, чтобы ответить на звонок.

«Опять рекламщики», – подумала Марианна, взглянув на высветившийся на экране мобильника незнакомый номер, и нехотя протянула: «Алло…», собираясь при малейшем намеке звонившего на предложение услуг сбросить звонок.

– Марианна, добрый день! Нижайше прошу простить… Вас беспокоит Тимур Сардокович, завотделением смешанных состояний, помните такого?

«Вот те раз…» – Марианна от неожиданности забыла о приветствии и о ранке, из которой беспрепятственно продолжала стекать кровь, немилосердно марая белый чехол телефона.

– Да, да, – неуверенно проговорила она. – Я вас помню. Добрый день! Чем обязана?

– Мне неловко к вам обращаться, но, знаете ли, после вашего визита наш Илюша, ваш брат, резко изменился. В его поведении явно наметились положительные сдвиги.

– Это, наверное, хорошо, – вымолвила девушка, понятия не имея, как следует реагировать и что, собственно, заведующему странным отделением от нее нужно.

– Не хорошо, а прекрасно! – восторженно воскликнул доктор. – Но на этом нельзя останавливаться, нельзя упускать такой шанс! Поэтому я вас и побеспокоил.

Марианна начала догадываться, к чему подводит доктор. Ее вновь охватило чувство приближения к чему-то тайному, опасному и вместе с тем важному и стопроцентно подлинному. Вся тщательно выстроенная Константином концептуальная схема об «играх памяти» вмиг рассыпалась на ничтожные частицы и развеялась по ветру, как ненужный сор, вместе со всем рациональным, логическим и научно обоснованным.

– Потому я осмеливаюсь просить вас еще раз посетить нашу клинику и побеседовать с Илюшей, коль уж ваше влияние столь благотворно на нем сказывается, – высказал Тимур Сардокович так заискивающе и приторно, что Марианну слегка передернуло.

– Я приеду. Завтра, – ответила она коротко.

Доктор оказался настолько любезен, что сам прислал за Марианной машину. «Мерседес»-минивэн со складным пандусом ожидал у подъезда. За рулем находился один из тех неприятных охранников, похожих на ворон из ведьминского леса. Марианна невольно отстранилась, когда он подошел, предлагая помочь с посадкой в салон, но иного выхода не было, ее положение вынуждало принять помощь. Дверца минивэна захлопнулась, и безотчетное, но ясное желание немедленно покинуть автомобиль вдруг охватило девушку. «Мерседес» двинулся с места, а необъяснимый дискомфорт с каждой секундой становился все более ощутим. Марианна и в мыслях не могла представить, как обратиться к этому отталкивающего вида водителю с просьбой остановиться и повернуть назад. Вместо этого она попыталась обратиться к логике с тем, чтобы объяснить себе самой вероятную причину испытываемого неудобства. Клаустрофобией Марианна не страдала, потому первую продиктованную логикой причину она отвергла. Из видимых причин оставалась только неприятная внешность охранника-вороны. К тому же водитель был мрачен и молчалив, что только накаляло внутреннее напряжение Марианны.

– Мне кажется или мы действительно раньше с вами где-то встречались? Ваше лицо мне знакомо, – выдавила из себя Марианна, сама не понимая, зачем несет этот вздор.

Как ни странно, но слово опередило мысль – не успела Марианна договорить, как ее пронзило ощущение, что она и вправду где-то могла видеть это угрюмое лицо с зарубцевавшимся шрамом на левой щеке в виде прямой линии.

Стальной взгляд отразился в зеркале заднего вида.

– Вам кажется, – буркнул водитель, явно не расположенный к беседе.

– Вы бы музыку включили, что ли! – вновь обратилась к нему Марианна, когда гнетущая тишина стала невыносимой.

Водитель молча нажал кнопку магнитолы, и из динамиков заиграл однообразный бит, сопровождаемый неразборчивым речитативом новоиспеченного молодежного идола, именуемого МС Рад-Х.

– Я просила музыку! – с упреком произнесла Марианна.

– А это что? – оскалился охранник-ворона.

– Что-то, но точно не музыка, – не скрывая раздражения, ответила девушка. – Смените, пожалуйста, радиостанцию!

Водитель, скривив физиономию, ни слова не говоря, ткнул пальцем в магнитолу, и чеканный ритм сменился саундтреком «After dark» к кинофильму «От заката до рассвета» – то была музыка, и музыка, поразительно созвучная предвкушению тайны, граничащему с ужасом, музыка, созвучная состоянию души Марианны в тот самый момент.

Погода испортилась. Небеса проливали щедрые слезы обильным дождем на ветровое стекло. Мрачная, унылая осень вступала в свои права. Машина двигалась по уже знакомой Марианне грунтовой дороге, разбрызгивая в стороны грязь из-под колес, то и дело попадавших в глубокие лужи.

Прибытия Марианны ждали – охранник на посту, не мешкая, открыл ворота, и автомобиль беспрепятственно въехал на территорию клиники. Вероятно, тому способствовала мрачная атмосфера, диктуемая непогодой, но больничный двор было не узнать: опустевший сквер скрылся за стеной дождя, тусклая болотистая зелень сливалась с утратившими голубой окрас елями в единый однообразный тлен.

Девушка, попав во внутренний вестибюль, отметила, что тот по-прежнему светел и чист. Та же по-деловому вежливая девушка в безупречном белом костюме и стянутыми в строгий пучок волосами заботливо проводила Марианну к лифту. Создавалось впечатление, что персоналу специально дали команду игнорировать все формальности: никто не спрашивал паспорт, не оформлял пропуск, никто даже не поинтересовался, к кому она направляется, – все наперед знали, все, как один, готовы были услужить. Вид расплывшейся в безграничной благодарности улыбки Тимура Сардоковича сквозь едва успевшие открыться двери лифта оказался вполне ожидаемым.

– Я безумно рад, что вы приехали! – заискивающе пролепетал он. – Как добрались? Желаете чай, кофе?

Он весь будто лучился энергией. Не давая девушке и рта раскрыть, продолжал сыпать вопросами, не дожидаясь ответа:

– Все хорошо? Правда? Чудненько! Не возражаете, если мы сразу перейдем к делу? Я ценю ваше время.

Не пытаясь остановить поток неудержимо льющихся слов доктора, Марианна молчала, время от времени кивая головой, что, впрочем, тоже не имело никакого смысла – он все равно не смотрел на нее и не слушал. Все мысли Марианны вертелись вокруг одного: как бы не забыть при беседе с медиумом включить диктофон, чтобы раз и навсегда утереть нос Константину, покончив с его домыслами о происхождении зашифрованных стихов.

Неизвестно откуда взявшийся санитар – как две капли воды похожий на мерзкого водителя – еще одна ворона, не спрашивая разрешения, повез коляску с Марианной по длинному коридору мимо кабинета заведующего отделением прямиком к кабине старого лифта на памятных ужасающим грохотом тросах. Тимур Сардокович мелкими шажками семенил за ними. Санитар-ворона, дождавшись его, повернул ручку стальной двери и резко втолкнул коляску в кабину. Девушку дернуло вперед, и она, возмутившись, чрезвычайной неловкостью санитара, которую следовало бы назвать халатностью, обернулась, посмотрев на него снизу вверх, – возмущение тотчас смыло ледяной волной испуга – металлический взгляд пугающего бесстрастия, тот самый, что глядел на нее в отражении зеркала заднего вида, недобрый мутный взгляд, без тени интереса прошелся по ее лицу как пощечина. «Зачем он здесь? – спрашивала себя Марианна, пытаясь найти логическое объяснение его присутствию. – Он и санитар, и водитель… Или не он это вовсе?» Она снова мельком взглянула в лицо санитару-вороне. «Шрам прямой, глубокий – нет, он… Может, у них не хватает работников?»