Этот человек выводил Ричардс из себя и только что нашел ее слабое место.

Джейме продолжала:

– Каждый раз, когда я тебе в чем-то поверю, ты воспринимаешь это как приглашение навалить на меня что-нибудь еще более невозможное. Так вот, всему есть свои пределы. Сейчас мы как раз к ним подошли.

Все произошло так быстро, что Джейме даже не успела защититься. Яни встал, развернул ее, заломил левую руку за спину и захватил голову. В это мгновение Ричардс мысленно вернулась в сегодняшнее утро, к мужчине в одежде федайина, который вот так же держал Адару. Яни сжимал ее стальной хваткой. Джейме поняла, что может умереть в любую секунду. Однако вместо того чтобы ломать ей шею, он заломил руку еще дальше за спину, и женщина ахнула от боли.

Джейме ощутила его горячее дыхание, потом Яни едва слышно прошептал ей в левое ухо:

– Это ответ на все будущие вопросы, пока они еще не заданы, и напоминание о том, что ты мне не начальник, майор.

Слезы резали глаза Джейме, адреналин кипел в крови.

Во что она впуталась? Неужели интуиция ее обманула? Родригес обнаружит здесь ее мертвое тело, на земле, со сломанной шеей? Похоже, на сегодня это самый модный способ смерти.

Джейме бессильно обмякла. Яни продолжал ее удерживать. Плечевой сустав женщины горел огнем.

Через минуту Яни выдохнул, отпустил свою пленницу и отступил назад.

Его ошибка заключалась в том, что он принял ее вздох за капитуляцию. Прежде чем он успел опомниться, Джейме развернулась и с размаха отвесила ему хорошую пощечину – скорее даже затрещину. Затем она вплотную шагнула к нему, сверля взглядом.

– А это было напоминание о том, что моя вера не требует от меня становиться боксерской грушей, хотя и учит подставлять другую щеку!

Какое-то время они стояли лицом к лицу, стиснув челюсти, сжав кулаки.

– Урок понял. Джейме!.. – Меняя тактику, Яни сменил и тон. – Сегодня утром кто-то предпринял большие усилия, пытаясь тебя похитить. Он, а может быть, кто-то совершенно другой, также не поленился поставить тебе «жучок». Нам предстоит отправиться в рискованное путешествие, нас ждут опасные встречи. Это обязательная процедура, – добавил Яни, указывая на желеобразный комок, упавший на землю. – Без нее никак не обойтись.

Джейме положила ладонь на лоб и потерла его, словно призывая ответ.

– Времени у нас мало. Пожалуйста, не сопротивляйся. Очень прошу.

Молодая женщина попыталась подобрать что-нибудь подходящее из Священного Писания, но ей на ум пришла лишь старая пословица: «Назвался груздем – полезай в кузов». Пугающая правда заключалась в том, что, если она не поверит Яни, ее можно считать трупом.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Будь по-твоему.

– Вот и отлично, – сказал Яни, чуть расслабляясь. – Будет лучше всего, если ты просто ляжешь на койку.

– Только не это…

– Ричардс, не беспокойся, я свои удовольствия получаю другим путем.

– Знаю. Ты сейчас делаешь дело.

– Да, – подтвердил он. – А как насчет тебя?

– Что ты имеешь в виду?

Яни снова уселся на стул и начал готовить шприц так, чтобы Джейме этого не видела.

Ричардс пробормотала про себя слово, совсем неподобающее капеллану, сняла бронежилет и скинула с плеч подтяжки. У нее так и не было времени переодеться с тех пор, как они утром приехали в лагерь. На самом деле это оказалось кстати, поскольку теперь им снова предстояло отправиться в путь.

– Я имею в виду, почему ты здесь?

– Это в каком смысле?

Джейме внезапно почувствовала, что умирает от усталости, и присела на койку. Она расстегнула брюки, чуть приспустила их, затем улеглась на живот и тут вдруг поняла, что прямо сейчас заснет и проспит подряд две недели. Почему-то ее организм из духа противоречия отказался переходить в цикл покоя, когда была пора спать. Но сейчас, за несколько минут до отправления конвоя, Джейме с трудом гнала от себя сон.

– Я хочу сказать вот что. Если спросить простого солдата, зачем он здесь, тот ответит что-нибудь вроде: «Чтобы надрать Саддаму задницу». Но, полагаю, для тебя это не главная причина. Так почему же ты здесь?

Джейме подперла подбородок кулаком, отчаянно стараясь не заснуть, и ответила:

– Я здесь потому, что война – это ад. Каждому солдату в Ираке предстоит столкнуться с духовным кризисом того или иного рода. Нельзя допустить, чтобы он вынужден был бороться с ним в одиночку.

Яни пододвинул к койке второй стул.

– Любопытный ответ.

– Итак, кто этот человек?

– Какой?.. – Умелым движением Яни оголил ей левую ягодицу.

– На тот случай, если наши пути разойдутся. Кто тот человек, который сможет мне рассказать про смерть моих родителей?

Ватка оказалась теплой. Джейме шумно выдохнула, когда игла вошла ей в тело и тотчас же вышла обратно. К несчастью, у нее был такой же большой опыт получать инъекции, как у Яни – их делать.

– Это было не так уж и плохо, – сказала она.

– Знаю. Подожди минуту, пока эта штуковина не начнет действовать, – сказал Яни. – Но извини. Имени этого человека я назвать не могу, даже если наши пути действительно разойдутся.

Он вернулся к стулу, на котором оставил сумку. Джейме больше не могла держаться. Она закрыла глаза. Всего только на одну секундочку…

Джейме вздрогнула и пришла в себя, когда почувствовала на ягодице второй комок ваты, в дюйме выше первого.

– Что? – встрепенулась она.

– Последний, – заверил ее Яни. – Ты очень хорошо терпишь. Расслабься еще раз.

На этот раз Джейме ощутила не столько укол, сколько нажатие, длительное и неприятное.

– Стало быть, ты хочешь знать, почему я здесь? – спросил Яни.

Джейме поняла, что он отвлекает ее внимание, однако в данных обстоятельствах она ничего не имела против.

– Конечно. Но, полагаю, ты мне все равно не скажешь.

– Это призвание, – сказал Яни. – Причем не из легких.

– Да, очень информативно, – заметила Джейме. – Я могла бы сказать то же самое.

– Знаю, – согласился он. – Ты сама не сознаешь, насколько это было бы ближе к истине. Итак, тебя беспокоит данное обстоятельство? Ты ведь даже не относишься к боевому персоналу. Я имею в виду вот что. Предположим, ты увидела бы, что кому-то из конвоя грозит гибель. Неужели тебе не захотелось бы схватить оружие и открыть огонь?

– Честно? Не знаю. Я молю Бога о том, чтобы у меня хватило сил воздержаться от этого. В противном случае я создам смертельную угрозу для всех остальных армейских священников – обеих сторон. Это будет что-то вроде того, как если бы конвой Красного Креста открыл огонь в городе.