Разумеется, Шредер оплодотворил дочь великого комтура, как она и просила, а также многих других девушек из общества. В этом заключался его долг по обеспечению чистоты крови. Однако каким бы приятным все это ни было, конечная цель Герика состояла в другом.

Наконец он сам стал великим комтуром. У общества еще не было такого преданного делу, возвышенного, целеустремленного вождя, готового добиваться своих целей любыми, самыми безжалостными методами. Именно он привел Общество наследия предков на это историческое распутье.

У Герика имелись серьезные сомнения относительно Коулмена Сатиса. Однако это был необходимый винтик в последней битве, как и командор. Уже одно то, что все три вождя, рядовые солдаты которых сделали такое возможным, прибыли в Ирак, волновало Шредера само по себе. Герик прекрасно сознавал, что остальные двое принадлежат к другой организации и в первую очередь руководствуются ее интересами. Однако пока что их цели совпадали. Они сотрудничали с Обществом наследия предков. Шредер давно подозревал, что у каждого имелась своя конечная цель. Он надеялся, что с приходом нового мирового порядка эти цели не разобщат их, а наоборот, помогут еще больше сплотиться. Пусть лучше каждому придется играть свою отдельную роль, но они будут равны по значению.

И вот приближался конечный срок. Теперь все трое были представлены уже не своими заместителями. Они находились здесь, чтобы лично присутствовать при триумфе.

Улыбнувшись, Герик свернул на проселочную дорогу, ведущую к очистной станции, которая обеспечивала водой Багдад.

* * *

8 апреля 2003 года, 11.46

Тыловая база «Скала»

Аэродром Таллил

Южный Ирак

Джейме нашла подполковника Рея Дженкинса под поднятым капотом его «хаммера». Приблизившись, она увидела, что Дженкинс проверяет уровни всех рабочих жидкостей машины, убеждается в том, что ремни не износились и не порвались. Увидев ее, подполковник развернулся и облокотился на радиатор. Несмотря на внешнее спокойствие, Дженкинс не избавился до конца от выражения превосходства, доминирующего в его облике в те редкие моменты, когда он не был разъярен.

Приветственные слова прозвучали истинно в его духе:

– Капеллан, надеюсь, вы сегодня прогуляли оперативку по уважительной причине.

Все офицеры должны были ежедневно присутствовать на оперативном совещании, и Джейме обычно ходила туда с большим интересом. Но только не сегодня. Ее выводило из себя одно обстоятельство. Она постоянно была вынуждена сначала пробиваться через мелочные придирки Дженкинса и лишь затем переходить к делу.

– Раз уж об этом зашла речь, сэр, сегодня я действительно пропустила оперативное совещание. Я беседовала с одним солдатом.

– О чем?

Джейме даже не сочла нужным удостоить его ответом. Дженкинс сам должен был понимать, что к чему.

– Да-да, понимаю, – пробормотал он. – Конфиденциальность и прочая чушь. Значит, вы не можете раскрыть мне тему беседы, а вообще способны сказать хоть что-нибудь?

– Да, сэр, могу. Меня беспокоит Пятый вспомогательный батальон. Насколько я поняла, они потеряли несколько человек в бою за аэродром, – сказала Джейме, ссылаясь на подразделение, в котором служила подруга Синди Барнет. – Капеллан там молодой, только что из школы. Сомневаюсь, что ему приходилось хоть раз хоронить погибших солдат. Мне нужно отправиться к ним, проверить, как у него дела, предложить помощь. Конвой наших бензовозов отправляется к базе «Львы». Мне бы хотелось к нему присоединиться.

Дженкинс отвернулся к своей машине.

– Даже не надейтесь. Я сейчас никому не позволю покинуть базу, если только речь не идет о выполнении боевого задания.

– Но это и есть боевое задание!

– Вздор! – Дженкинс резко развернулся, сверкнул глазами и, шагнув вперед, вплотную подошел к Джейме. – Все пытаются найти предлог перебраться поближе к фронту. Вкусить боевых действий.

– Вот как! – Джейме опешила. – Сэр, вы забыли, что случилось сегодня утром? Боевых действий для одного дня мне достаточно. Я не гонюсь за славой, просто хочу выполнить свою работу.

Подполковника распирало от злорадства. Он упивался происходящим.

– Да. Хорошо, можете выполнять свою работу прямо отсюда. Свяжитесь с этим капелланом по телефону. Вы никуда не поедете.

– Но…

– Это мое последнее слово. – Дженкинс отвернулся к «хаммеру», показывая, что разговор окончен.

* * *

8 апреля 2003 года, 11.53

Штаб-квартира Сатиса

В 16 километрах к западу от Багдада

Центральный Ирак

Коулмен Сатис усмехнулся. Большинство людей не понимают, что миром заправляют не правительства. Это делают корпорации. Если кто-то и улавливает истинное положение вещей, то не придает этому никакого значения – лишь бы у него были уютный дом, три телевизора, две игровые приставки, а его дети по выходным играли в футбол.

Какое им дело до того, что пятьдесят с лишним крупнейших издательств, считающихся независимыми, на самом деле входят в четыре транснациональных конгломерата? Или что выбор телевизионных программ, журналов и фильмов определяется всего тремя медиамагнатами? Пусть Коулмен Сатис не мог руководить мыслями народов мира, но он имел все шансы внушить им, на чем сосредоточить свое внимание. Как подтвердит любой фокусник, если заставить зрителей следить за правой рукой, то левой в это время можно делать все, что угодно.

Сатис сожалел, что его мать Федерика не дожила до этого. Он часто слышал рассказ о том, как ее выгнали из родного дома, без гроша за душой, беременную. С огромным трудом ей удалось найти работу в ателье женской одежды. Она трудилась в две смены, без обеда, с трудом наскребая на самое необходимое. Затем, когда ее положение стало заметно, над ней начали смеяться другие продавщицы – одинокая, да еще и в положении. К счастью, на нее обратил внимание управляющий, и она вошла к нему в доверие. Потом, используя выведанные у него сведения, мать добилась, чтобы управляющего уволили, а ее перевели на его место. Первым делом она сразу же выгнала с работы тех, кто над ней издевался, и заменила другими, кого могла контролировать. Оторвав единственную девушку, которая ей нравилась, от швейной машинки, мать пригласила ее в качестве няни. Манипулируя финансами, она выкупила ателье через полтора года после того, как устроилась в него работать. Вскоре на его базе Федерика создала одну из самых крупных и успешных фабрик в Западной Виргинии. К тому времени, как Коулмен поступил в Йельский университет, ей уже принадлежала целая текстильная империя.

Сатис хорошо усвоил уроки. Мать радовалась тому, что ее сын разгуливает по коридорам власти, что семьи, обладающие положением и могуществом на протяжении многих поколений, принимают его как своего. Она наслаждалась тем, каким безжалостным дельцом он стал. Чем беспощаднее Коулмен прибирал к рукам компании конкурентов, тем нежнее мать трепала его по руке за ужином в трехуровневой квартире на Манхэттене общей площадью восемнадцать тысяч квадратных футов. Она не лезла в личную жизнь сына – каковой у него, впрочем, особо и не было. В квартире Федерика занимала отдельный этаж. Кроме того, ей принадлежала дюжина домов в разных уголках земного шара.