И вот каждый раз, когда за шестилетним Витькой, отправляющимся в школу, закрывалась дверь родной избы, мальчишка нервничал, и грызло подозрение: а вдруг она закрылась навсегда? Но стыдно было маленькому мужчине признаться в своем страхе, и Витька прятал его за сказкой собственного сочинения о волшебной конфете, исполняющей три желания.

Ребята и взрослые в школе Витьке тогда еще были не знакомы, и хотя никто мальчишку не обижал, учебу он откровенно невзлюбил. Больше всего ему не нравилось, что нельзя вернуться в Пантелеевку самостоятельно. Тогда шестилетнему Витьке не удалось бы одному отыскать дорогу домой, он не смог бы сесть на рейсовый автобус да и просто выйти из здания. Уже на пороге остановил бы охранник дядя Лёша и строго спросил бы: «А куда это ты, первоклашка, собрался? Школьный автобус – в половине второго! Придет Мария Сергеевна, вот с ней и пойдете на остановку!»

Мария Сергеевна, молоденькая учительница математики, была «провожалка»[8]. С ней заигрывали старшеклассники, «большие парни», как называл их Витька, и ее прехорошенькое личико, ее веселый смех и тонкий девичий стан не внушали мальчику никакого доверия. Разве такой должна быть настоящая учительница? Нет, нет и нет! У настоящей учительницы волосы должны быть завиты в мелкие-мелкие кудряшки, в «химию», как у бабушки. Ну или на крайний случай гладко зачесаны. Фигуру настоящей учительнице полагается иметь солидную, дородную, а Мария Сергеевна худа как щепка! А уж смеяться со старшеклассниками и вовсе настоящей учительнице не полагается. Словом, Витька опасался, что однажды, собирая ребят после уроков, фальшивая «училка» Мария Сергеевна забудет за ним зайти, и тогда он, такой маленький и одинокий, останется в чужом посёлке, где нет у него ни одного родного человека. Как тогда он сможет добраться до своей деревни?

Собственная малость и незначительность так угнетали Витьку, что он мечтал как можно скорее вырасти и стать огромным и мускулистым, настоящим великаном, как старший брат Саня. Но пока Витька мог надеяться только на волшебную силу маминых конфет. В первом классе он загадывал всегда одни и те же три желания: чтоб Мария Сергеевна не забыла за ним зайти, чтоб вернуться домой и чтоб автобус, везущий из школы, не опоздал и не сломался.

К пятому классу Витька подрос, и желания подросли вместе с ним. Теперь он желал, чтобы его не спросили на уроке, если не выучил «домашку». Чтоб победить в драке с пацанами из «бэ» класса. Чтобы десятиклассники не обидели во дворе. Чтобы отец взял с собой на охоту на гусей или на рыбалку на дальние озера. К тому же на выпускной после окончания начальной школы «предки» подарили Витьке сотовый телефон. Теперь даже если по какой-то причине не попадешь на школьный автобус, всегда можно было позвонить отцу или маме.

Однако идти в школу в этот ноябрьский вторник Витьке особенно не хотелось. На вечер была назначена привальная[9]. С утра в доме ощущалось праздничное настроение: мама и бабушка готовились к приходу гостей. Мама даже на выходной ушла, и вместо нее сегодня доила коров тетя Света.

Женщины затеяли уборку, напекли пирогов, а в качестве особого угощения поставили в русскую печку томиться в сметане глухаря, которого добыл Витькин отец, искусный охотник. По всей избе уже разносился аромат тушеного мяса, звенела посуда, звучали веселые голоса, а старшему брату было хоть бы хны!

Саня с армейским другом Лёхой приехали из Вологды на такси ночью. Витька возвращение брата проспал, так что не успел ни поговорить с ним, ни рассмотреть как следует его парадную дембельскую форму… А теперь, несмотря на шум в избе, Саня крепко дрых вместе с другом Лехой в обнимку на разложенном диване. Они оба напоминали Витьке богатыря Алешу Поповича из модного мультика: безбородые, но мускулистые и широкоплечие, они и дышали во сне смешно по-мультяшному, с шумом, синхронно: широкая грудь вверх – вдох, вниз – выдох! Как будто кто-то им команду подавал: ать-два, ать-два, выдох-вдох, вдох-выдох!

Мальчик стоял у постели «больших парней», преодолевая искушение хлопнуть Саню по плечу и закричать командирским тоном, как в армии: «Подъём!» То-то бы «большие парни» смешно вскочили! То-то бы они заорали от неожиданности! Интересно, успели бы одеться за сорок пять секунд, пока спичка горит? Но отец заметил Витькино озорное настроение и окликнул его: «Витька, дембелей не буди! Пусть выспятся! Давай-ка в школу собирайся – на автобус опоздаешь! Эх, избаловал тебя Саня! Совсем ты старшего брата не боишься!»

Это была истинная правда. Витька нисколько Саню не боялся. У них была слишком большая – одиннадцать лет – разница в возрасте. Витька еще в детский сад ходил, а Саня уже встречался с девушками. Братьям нечего было делить, и они редко ссорились. Наоборот, старший баловал младшего своим вниманием: учил заряжать патроны, метать нож, мастерить игрушечные бульдозеры и скворечники из остатков доски, набивать кулаки о мешок с мелким речным песком, подвешенный в сарае вместо боксерской груши… Как только Саня окончил институт, где учился на зоотехника, его сразу же забрали в армию. Витька по нему скучал весь год службы, и теперь, когда Саня наконец-то вернулся, хотелось настоящих мужских разговоров: была ли там «дедовщина», удалось ли побывать в «самоволке», стрелял ли Саня из «калаша», видел ли новый танк «Армата», как на параде в честь 9 мая показывали? Но брат спал, и пришлось взвалить на спину рюкзак с учебниками и топать на остановку школьного автобуса. Хорошо хоть мама, заметив Витькин понурый вид, решила его подбодрить, смеясь, обняла: «Успеешь еще обо всем расспросить!» И дала с собой конфету – огромного «Богатыря» с Алёшей Поповичем, изображенном на фантике.

Первое желание и придумывать долго нечего! Еще калитка палисадника за Витькой не закрылась, а он тут же загадал: чтоб домой сегодня быстрее вернуться! И желание сбылось. Последними уроками во вторник поставили сдвоенные труды, но учитель Евгений Семёнович заболел, и занятия отменили. До школьного автобуса оставалось еще два с половиной часа, и Витька решил не терять зря времени – уехать на рейсовом, который отправлялся из Пятака в час тридцать.

На выходе из школы ему вновь повезло – все-таки помогал «Богатырь», все-таки действовал! Охранник как раз отлучился в столовку за пирожком, и Витька торопливо, пока дядя Лёша не видит, накинул на себя куртку и даже «сменку» переодевать не стал. Сначала добежал до остановки, а уж там переодел школьные «кроссы». Как и большинство ребят из дальних деревень, где сроду и в помине не бывало асфальта, Витька в школу ходил в сапогах. Специально для «дальних» у школы стояло большое железное корыто с водой, в котором приезжие ученики должны были вымыть обувь прежде, чем войти в «чистилище науки», как шутил охранник дядя Лёша, безжалостно изгонявший всех, кто свои сапоги не выдраил до блеска.

Обувь, как и одежда, на Витьке буквально горела. Подобно брату, он рос парнем непоседливым, задиристым, крепким, но невысоким и худощавым. И чем старше становился Витька, тем больше его не устраивала собственная внешность, особенно когда он сравнивал себя с братом. В его представлении Саня – ясно дело! – был красавцем. Черты лица у брата правильные, глаза карие, волосы темные и вьются на затылке крупными кудрями, мускулы на руках как налитые, а на животе кубики, как у спортсменов. А сам Витька? Разве мог он сравниться со старшим братом? Волосы какие-то сиво-русые с рыжинкой, на носу каждый март появлялись веснушки, исчезавшие к зиме, а ненавистный рост все никак не увеличивался, хоть Витька и висел каждый день по пятнадцать минут на перекладине. А мускулы на руках? Как папа говорит: «Не руки, а хвост поросячий! Отжимайся, Витёк, по утрам! Как в армии-то служить будешь?» Витёк отжимался, когда не забывал, но без толку: «поросячий хвост» никак не желал превращаться в нормальные человеческие мышцы.