В груди становится больно. Что бы подумал Лукас, если бы увидел меня сейчас?

Я заставляю себя крохотными шагами подойти к алтарю, останавливаюсь и поднимаю руки над рядом свечей. Их так много.

– Можешь проверить под алтарём, там наверняка есть лишние. Возьми три, никто не заметит.

Коробка с новыми белыми свечами лежит внизу, скрытая алтарным покрывалом. Я запихиваю три штуки в карман платья, сглотнув горький привкус вины.

Это место прекрасно, особенно сейчас, ночью, во тьме, но я хочу только одного – покинуть его как можно скорее.

– Отлично, – мурчит Дара. Я спиной чувствую её тёплую улыбку, когда выбегаю из храма, теперь уже не думая об осторожности. Вот я уже бегу по деревне под защитой теней, желая убежать от того, что я сделала во имя дружбы.

Следующим вечером, когда опускаются сумерки и мы с Лукасом играем с тенями во дворе, по лесу разносится цокот копыт. Страх вгрызается в меня, я хватаю Лукаса за руку, тащу его за огород и окутываю нас тенями. Мы жмёмся друг к другу, в ожидании дрожа от страха. Воспоминания о солдатах на пороге и деревенском рынке ещё слишком свежи.

– Всё в порядке, здесь, со мной, в темноте ты в безопасности, – говорит Дара мне на ухо.

– Как думаешь, кто это? – Моё сердце ухает в груди, как будто хочет обогнать всадников.

Лукас вглядывается в тёмный лес, но ему почти ничего не удаётся разглядеть.

– Я не уверен. Но мама говорила, что, возможно, нас навестят друзья. Может, это они?

Я ослабляю хватку.

– Не самый лучший день для гостей, – говорю я. Миранда снова жаловалась на головную боль. Говорила что-то про кошмары и что не может нормально спать. Я оглядываюсь на Дару, в сотый раз за день понадеявшись, что это никак не связано с её ночными отлучками.

Лукас касается моей теневой завесы и видит, что его рука проваливается во тьму. Он отдёргивает руку, на его лице написано удивление.

– Они правда не смогут нас увидеть?

Я качаю головой:

– Даже мельком.

– Жаль, что я своими песнями не могу укрывать себя светом. Я могу только ослепить людей при случае.

Я подавляю смешок, но улыбка всё равно прорывается:

– Твой свет чудесен. И у тебя с каждым днём всё лучше получается управляться с ним.

Топот копыт становится всё громче, но Лукас слегка унял мой страх. Через некоторое время четверо всадников – двое взрослых и двое детей на пони позади – останавливаюсь на дворе Лукаса. Его лицо светлеет:

– Это действительно наши друзья! Пойдём, Эммелина, ты должна с ними познакомиться. – Он вскакивает на ноги и бежит к новоприбывшим, пока я осторожно разгоняю тени.

– Осторожно, – предупреждает Дара. – Ты не знаешь, можно ли им доверять. Не дай им увидеть, что ты умеешь делать. Нам совсем не нужно, чтобы столько людей знали о твоём даре.

– Если они друзья Лукаса, это должны быть порядочные люди, – шепчу я.

Дара рычит:

– Лукас всего не знает! Он может ошибаться. Мы с тобой вдвоём лучше это определим. Мы должны решать сами.

– Не волнуйся, я буду осторожна. Видишь? Я медленно отпускаю тени. Они ни за что не узнают.

Последнее время такие вспышки случаются у неё всё чаще. Надеюсь, когда мы проведём ритуал, она придёт в норму.

Дара умолкает, когда я подхожу к Лукасу и его друзьям. У взрослых тёмные волосы и загорелая кожа, а улыбки такие лучистые, что озаряют ночь не хуже света Лукаса. Они смеются над какой-то его шуткой.

– Эммелина, это семья Родан. Мистер и миссис Родан, Кэри, – Лукас указывает на девочку, – и Дойл, – заканчивает он, указав на мальчика примерно нашего возраста. Девочка старше и выше брата и просто уменьшенная копия матери – у неё такие же горящие голубые глаза, резко выделяющиеся на фоне её тусклых черт. У её брата тёмные глаза и вздёрнутый нос, и кажется, будто ветер постоянно ерошит его волосы, отчего они стоят торчком.

– Рада вас видеть, – говорю я. У меня руки чешутся, чтобы что-нибудь сделать, подарить им маленький теневой подарок, но я держусь настороже.

– Вот вы где! – зовёт Миранда из дверей. – Входите, входите, за домом есть навес и поилка для лошадей.

Она тепло улыбается, но под глазами залегли тёмные круги.

Мистер Родан уводит лошадей, а остальные идут в дом. У меня в животе танцуют светлячки. Здесь не мой дом, и я только-только начала чувствовать себя свободнее с Лукасом и его родителями. А вдруг я не понравлюсь этим гостям? Меня отправят домой? У меня в горле внезапно набухает ком.

Я не хочу уходить отсюда. Я хочу остаться, играть в лесу с Лукасом и узнать больше о его световом пении.

Миранда ведёт нас в гостиную, мы рассаживаемся на диване и креслах. Мне внезапно хочется быть поближе к свету Лукаса, и я сажусь рядом с ним.

Дара пыхтит мне на ухо:

– Я не знаю этих людей. Они слишком дружелюбные. Только лжецы могут быть такими радостными.

Нужно будет поговорить с Дарой по поводу её вечных подозрений, но эту мысль я откладываю на потом. Я знаю, что она всего лишь хочет защитить меня, но иногда уж слишком усердствует.

Меня завораживает то, как непосредственно эти люди смеются и разговаривают друг с другом. Из их беседы я понимаю, что последний раз они виделись несколько месяцев назад, но связь между ними такая чистая и крепкая, что я буквально вижу её. Здесь нет ни тени зависти или недовольства, что так не похоже на наши последние разговоры с Дарой.

Я чувствую покалывание в руках и ногах. Я хочу этого: дружбы, смеха и никакого страха магии.

Я погружаюсь в свои мысли, и голос Дары пугает меня:

– Когда я вернусь к нормальной жизни, мы тоже сможем разговаривать, смеяться и играть. Тогда всё будет намного лучше. Будем только ты и я. Нам больше никто не будет нужен.

Дара стелется рядом со мной, сегодня она ведёт себя как обычная тень, но её слова меня беспокоят. Я не могу отделаться от мысли, что если бы Лукас узнал о Даре, он бы не стал предлагать избавиться от неё так, как она хочет избавиться от него: он бы только порадовался и стал с ней общаться. Однако счастливая Дара лучше, чем Дара ревнивая. Я улыбаюсь и незаметно опускаю руку, слегка коснувшись краёв Дары, чтобы она знала, что я её слышала и тоже жду её воплощения.

– Эммелина, – говорит Лукас, и я отвлекаюсь. – Ты должна посмотреть, что умеет Дойл. – Он улыбается, но улыбка Дойла явно натянутая.

Миранда вздыхает:

– Всё в порядке. У Эммелины тоже есть дар.

У меня сердце подскакивает:

– Я… Я…

– Видишь?! – воет мне в уши Дара. – Я говорила, что не стоит доверять им твои секреты!