Мур Цивилизованный прикусил язык.

— И хотя многим она не нравится, — продолжалаЛеота, оживляясь, — мне она кажется забавной статуэткой китайскогофарфора. Будь у меня дом, я бы поставила ее на каминную полку.

— А я слыхал, ей место в Викторианском зале галереиНАП, — возразил Мур.

— Она родилась в эпоху Вики, — кивнулаЛеота. — Когда появился первый «холодный бункер», ей было за восемьдесят.Но я смело могу сказать, что с тех пор она ничуть не постарела.

— И она собирается флиртовать в этом возрасте целуювечность?

— Вот именно, — холодно ответила Леота. — Ибоей угодно быть бессмертным вершителем наших судеб.

— В сто лет человек превращается в клубокархетипов, — заметил Мур. Не потому ли так трудно пройти у неесобеседование?

— Это одна из проблем, — согласилась Леота. —Но есть и другие. Если ты сейчас же подашь прошение о приеме в Круг, тебепридется ждать собеседования до лета. Если, конечно, тебя к нему допустят.

— А много ли претендентов?

Она закрыла глаза.

— Не могу сказать. Наверное, тысячи. На собеседованиепригласят несколько десятков, остальных отбракуют Управляющие. Решающее слово,естественно, будет за Дуэньей.

Внезапно зеленый светлый зал (благодаря изменению музыки,освещения, тональности ультразвука, состава наркотических добавок в воздухе)превратился в холодный, темный колодец на дне моря, бурного и ностальгического,как думы русалки, глядящей на руины Атлантиды. Элегическому гению зала удалосьсоздать почти осязаемое притяжение между танцорами, и кожа Леоты была холоднойи влажной.

— В чем тайна ее власти? Я много читал и слышал о ней,и знаю, что она держит большой пакет акций. Ну и что с того? Почему я не могудоговориться с Управляющими напрямик? Я бы мог заплатить…

— Ничего не выйдет, — перебила Леота. — Акциитут ни при чем. Она символ Круга, без нее ничто не решается. Круг остаетсяКругом только благодаря его исключительности. Подражателей ожидает полныйпровал, так как им будет недоставать Дуэньи с ее удивительнойпроницательностью. Если бы не она, в Круг мог бы вступить любой бурбон столстым кошельком. Вот почему Те, Кто Считает, — добавила она, выделивзаглавные буквы, — обязаны ее слушаться. И это не чей-то каприз, ажестокая необходимость. Если Круг опустит знамена, Земля лишится своегоглавного достояния — элиты.

— Деньги не пахнут, — возразил Мур. — Если найдутсядругие желающие устраивать Балы и хорошо за это платить…

— То люди, посмевшие взять у них деньги, перестанутбыть Теми, Кто Считает. Они лишатся многих привилегий и приобретут репутациюторгашей.

— Хм… Вывернутая какая-то логика. Ни дать, ни взять —лента Мебиуса.

— Что поделаешь. Круг — это кастовая система сревизиями и бухгалтерским балансом. Никто не желает, чтобы его не стало.

— Даже «отбракованные»?

— Глупо! Они — в первую очередь. Кто им запрещаетприобрести собственные «бункеры», если им это по карману, и лет через пятьсовершить новую попытку? За эти годы можно даже разбогатеть, если с умомраспорядиться своим имуществом. Некоторые ждут десятилетиями, но все равно неотступают. Кое-кому удача в конце концов улыбается. Ожидание и борьба скрашиваютжизнь, делают победу более сладостной. В обществе свободы, высокого уровняжизни, жесткого равенства перед законом и одинаковых стартовых возможностейсамой желанной целью индивидуума становится приобщение к элите. И добитьсяэтого, имея за душой только деньги, невозможно. Попробуй — и убедишься в моейправоте.

Его мысли приняли более конкретное направление:

— Каковы же плоды долгожданной победы?

— Они стоят того, чтобы за них сражаться. Победительимеет право пользоваться личным «бункером» и бесплатно посещать Балы, до техпор, пока доходы с его имущества компенсируют затраты на его содержание. Еслион небогат, он не будет чувствовать себя ущербным среди нас, ведь мы дорожимнашими демократическими идеалами.

Она посмотрела по сторонам и добавила:

— Как правило, доходы члена Круга предопределеныизначально, так как опытные консультанты помогают ему распорядиться имуществом.Они подсказывают, куда выгоднее всего вложить деньги.

— Наверное, Круг неплохо наживается на вас.

— Certainement. Бизнес есть бизнес, да и Балы обходятсянедешево. Но ведь мы и сами — члены Круга; имея акции какой-либо из егокорпораций, мы получаем высокие дивиденды. Даже если через месяц тебя исключат,ты успеешь разбогатеть — ведь один объективный месяц равен примерно двенадцати календарнымгодам.

— Куда мне обратиться, чтобы мое имя внесли в список?

Он знал, куда, но надеялся, что она предложит свою помощь.

— Список будут составлять здесь, сегодня вечером. НаБалу всегда присутствует кто-нибудь из офиса. За неделю-другую о тебе наведутсправки, и тогда к тебе кого-нибудь пришлют.

— Наведут справки?

— Не о чем беспокоиться. Или у тебя биография не впорядке?

Судимость? Психическое заболевание? Неоплаченные долги?

Мур отрицательно покачал головой.

— Нет, нет и нет.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться, — повторилаона.

— Неужели у меня действительно есть шанс выиграть?

— Да, — ответила Леота, прижимаясь щекой кложбинке на его шее, чтобы он не видел ее лица. — До собеседования с МэриМод Муллен у тебя будет поддержка члена Круга. Но конечный результат целикомзависит от нее.

— Тогда мне действительно не о чем беспокоиться.

— Собеседование может продлиться всего несколькосекунд. Но Дуэнье их будет достаточно. Она принимает решения мгновенно иникогда не ошибается.

— Я выиграю, — твердо произнес Мур.

Над ними мерцал зодиак.

Мур нашел Дэррила Уилсона в одном из баров городкаПоконо-Пайнс. Актер, что называется, вышел в тираж: он почти ничем не напоминалгероя знаменитого многосерийного вестерна. Тот был крутолобым, бородатымвикингом прерий; у этого, казалось, по лицу прошел ледник, оставив за собойглубокие рытвины. Обрюзгший и поседевший за четыре года, он сохранил из своегооблика только дорогостоящую насупленность. В кино он больше не снимался, адосуг проводил в баре, прижигая зоб огненной водой, в которой раньше ежедневноотказывал краснокожим. Ходили слухи, что он успешно «сажает» вторую печень.