— Алло?

На том конце приятный женский голос произнес:

— Господин Черкаш? Минутку, соединяю.

Несколько секунд я слышал только шорох, затем густой сильныйголос уверенного в себе человека прозвучал так, словно он сидит рядом:

— Господин Юджин Черкаш?.. Это Эдуард Кронберг,служащий некой благотворительной фирмы. Я как-то года три тому прочел одну изваших работ. Там было о необходимости освобождения рабов в Древнем Риме. Оченьпонравилось…

— Чем? — поинтересовался я невольно. Всегдальстит, когда работы, рассчитанные на узких специалистов, читает кто-то из тех,на кого не надеялся. — Вы историк?

— Не совсем историк, хотя близко… Понравилось, какчетко и уверенно вы доказали, что освобождение рабов в Риме, Греции и вообще вмире, вплоть до Штатов, было вызвано чисто экономическими задачами, а вовсе негуманитарными. И что никто бы их не стал освобождать, если бы из свободныхлюдей не додумались выжимать больше прибыли, чем из рабов, ха-ха!

Я невольно кивал, в своих работах в самом деле объяснялочевидную для меня истину, но непонятную абсолютному большинству, что рабскийтруд на самом деле очень непроизводителен: на прокорм раба уходит почтистолько, сколько он зарабатывает, а о свободном можно не заботиться, это егопроблемы, как не откинуть копыта. И в Штатах отменили рабство потому, что наСевере свободные люди трудились куда каторжнее и давали больше прибыли, чем нарабском Юге. И потому СССР отстал в экономическом соревновании, что человек былфактически рабом у хозяина-государства, и вот даже теперь, через двадцать летпосле крушения СССР, осталась привычка работать кое-как, часто отдыхать, полюбому поводу праздновать по несколько дней — ни в одной стране мира нетстолько праздников с нерабочими днями! — а по-настоящему, по-свободному,вкалывают только те частные предприниматели, что не знают выходных ипраздников, а сами работают по двенадцать часов в сутки.

На том конце провода голос продолжал благожелательно:

— Наши сотрудники в своих работах уже дважды опиралисьна ваши выводы… да-да, читают академические журналы!.. вот наконецзаинтересовались вами всерьез. В том смысле, что хотели бы переманить вас к себе.

Сердце мое начало стучать быстрее, сперва недоверчиво, затемс возрастающей надеждой. Неужели удача постучалась ко мне сама, а не мне, какобычно, обивать пороги и выслушивать где вежливый, а где и хамовитый отказ? Аздесь не просто «изволить принять», а использовано такое лестное слово, как«переманить»…

Я совладал с голосом и поинтересовался как можноравнодушней:

— А что за фирма? Чем занимаетесь?.. Я все-такислишком… теоретик. Не умею ни копать, ни рыть. Мне трудно представить себе, чтогде-то есть работа именно по моему профилю.

С того конца провода донесся смешок.

— Представьте себе, у нас как раз работа по вашемупрофилю! Да и плохие мы были бы коммерсанты, если бы доктора наук приглашали наработу копальщика или рыльщика. Давайте договоримся о подходящем для васвремени, когда вы сможете подъехать для переговоров…

Я сглотнул слюну, ответил все-таки чуточку охрипшим голосом:

— Да я, как теоретик, всегда свободен. Так что могузавтра. В какое время вам удобно?

— Давайте в шестнадцать сорок? — предположилголос, но я чувствовал, что это не предложение или пожелание, а прямоеуказание, когда и в котором часу предстать, вытянув руки по швам. —Надеюсь, высвободите полчасика на это время.

— Высвобожу, — пообещал я послушно.

— Вот и хорошо, — произнес голос, — тогда дозавтра. Запишите адрес…

Я слушал, чувствуя, как сердце начинает стучать чаще, вдругэто и есть долгожданный шанс, который каждого посещает раз в жизни, здесьглавное — не упустить… но это стремление телеканальные идиоты-ведущие тожеиспользуют для дурацких приколов, над которыми потом ржутслесари-водопроводчики, их основная аудитория, потому я совладал с дрожью вголосе и ответил как можно спокойнее:

— Хорошо, давайте ваш телефон, перезвоню.

— Пишите, — ответили на том конце провода. —Мой мобильный…

— Нет-нет, — сказал я, — дайте официальныйтелефон фирмы. Который в справочниках.

— А-а-а, — ответил голос после короткойпаузы, — вот вы зачем… Все понятно, вы абсолютно правы. Записывайте… Еслизаблудитесь, перезвоните вот по этому номеру. Вам объяснят, с какой стороныпроще подъехать, а то у нас движение затруднено, а стоянка только для нашихсотрудников.

Записывая первые три номера, я одновременно кликнул пояндексу, выпрыгнула искомая страница. Да, телефоны существуют, организациятакая тоже есть. Располагается в достаточно приличном здании в центре, а этонемалые деньги за аренду. Так что не бедные.

— Разберусь, — пообещал я.

— Тогда до завтра.

— До завтра, — ответил я.

На том конце щелкнуло, я остался с трубкой в руке, а потомопустил на рычажки с такой осторожностью, будто это неразорвавшийся снарядВторой мировой. В череп полезли мысли о розыгрыше, это могли быть коллеги покафедре, меня не слишком жаловали: я не прогнулся под нажимом Кокошина, аостальных он заставил работать по его темам, создавая таким образом «школу».Понятно, что я, как живой укор, всем мозолил глаза. Впрочем, теперь меня нет,заноза исчезла, а сам по себе я никому на кафедре не насолил и не стал врагом,чтобы мне мстили и после ухода.

Полночи я проворочался, пытаясь заснуть, но сердце стучиттак громко и требовательно, что я встал, ноги понесли к компу, а там необъятныйсладостный мир инета… но заставил себя свернуть на кухню, руки так тряслись,что едва не выронил аптечку, из которой умею пользоваться только анальгином.

Принял таблетку, за неимением снотворного, и, странное дело,анальгин, расширив сосуды, заставил тело расслабиться. Я наконец заснул, хотяуже почти утро, а проснулся достаточно свеженький и уже взбудораженный,посмотрел на часы, раннее утро. В ванной из зеркала взглянуло бледное лицоинтеллигента, небольшие круги под глазами, морда вытянулась, но начальникуотдела кадров, думаю, по фигу, как выглядит претендент на свободную вакансию,лишь бы пахал и не слишком закладывал за кадык.

Время тянулось настолько мучительно медленно, что, дажепогрузившись в инет, я время от времени в недоумении и беспокойстве поглядывална часики в уголке экрана: время замедлилось или же мои реакции настольковзметаболировали?

За час до шестнадцати я уже стоял на троллейбуснойостановке, шесть остановок до станции метро, там еще восемь перегонов,пересадка на другую ветку, четыре перегона, и я вышел в двух кварталах отуказанного адреса. Старый центр, улочки тесные, кривые, машинами заставлено всепространство, пешеходы едва протискиваются под стенами: автомобили заполонили итротуары. Будь у меня машина, пришлось бы оставлять ее бог знает где, а потомножками-ножками.