Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На лицо наползла склизкая масса ни то щупалец, ни то отростков растений. Мужчина зарычал, изо всех сил рванул прочь, но не смог разорвать путы. Он трепыхался целую вечность, ощущая, как слизь течет по телу, пока от ужаса снова не потерял сознание.
Хельмунд открыл глаза в своей хижине. Шкуры плотно укрыли его тело, в очаге потрескивал огонь, а снаружи выла вьюга. Какой ужасный сон!
Старик лениво потянулся и выбрался из теплого укрытия. Он собирался умыться, но сделал пару шагов и упал на колени. Ноги перестали слушаться, а к горлу подступил ком. Хельмунд пытался бороться с рвотными позывами, но те быстро победили: его стошнило непонятной черной жижей. Пара капель попала в очаг и раздался хлопок. По всей комнате разлетелись искры, будто Хельмунд плюнул чистым реактивным топливом.
В голове возникла отчетливая мысль: «Я должен убивать всех людей, которых встречу в этих местах». Она появилась сама и казалась такой будничной, словно речь шла об угощении незнакомцев горячим обедом.
Хельмунд добрался до котелка с водой и умылся. Зачем ему убивать людей? Странно как-то… но он должен! Просто должен. Теперь это его обязанность. И он будет ее исполнять. Иначе Они рассердятся.
Старик повесил котелок над огнем, насыпал в глиняную чашку немного трав для чая и принялся точить топор.
Вустен, система Дзеты Лавкрафта, сектор Грация, окраина Приоритета
Мониторинговая станция Галактической Ретрансляторной Сети, собственность ОАО «Кидонианские надпространственные коммуникации»
Вечеринка в самом разгаре, но вместо веселья Келлес флегматично смотрел, как за окном мелкие луны Вустена выстраиваются в красивую линию. Еще пара минут, и первые лучи Дзеры выстрелят из-за планеты – фееричное зрелище. Сам Вустен, напротив, мир довольно скучный: огромный газовый гигант, состоящий из серо-коричневых и белесых слоев, будто огромный торт. За восемнадцать лет работы в этой клоаке галактики Келлесу такое цветовое решение надоело до безумия.
Он окинул взглядом конференц-зал станции и пожалел радостных и слегка пьяных людей. Бедняги с таким рвением праздновали новый вустенский год, словно были его коренными жителями. К чему это все? Лишний повод напиться, что ли?
С другой стороны, большая часть людей здесь – это клерки и системные администраторы ИнтерСети. Их дни – бесконечная череда голограмм с графиками, отчетами, рядами цифр и другой безумно скучной рутины. А за пределами рабочего кабинета – узкие металлические коридоры безжизненного серого цвета. Уровни и отсеки станции отличались между собой только цветами табличек и указателей на стенах, без них даже старожилы не смогли бы найти дорогу. Все идентичное: квартиры, мебель, люди, ведущие одинаково пустые жизни.
Здесь, разумеется, были свои парки, бассейны, спортзалы, прогулочные палубы и прочие «места для релаксации», которые не могли заменить настоящей живой планеты. Искусственными картинками мозг не обмануть: он всегда знает, что на самом деле ты заперт в гигантской стальной коробке и никаких красивых долин и лесов рядом нет – все сплошь бутафория или голограмма.
Келлес вспомнил юность, проведенную рядовым инженерном Ретрансляторной сети: он каждый день летал в новую звездную систему, видел разные миры, звезды, туманности и регулярно выходил в открытый космос. Если ты хоть раз делал шаг за пределы корабля и «вдыхал» этот вакуум, то назад пути не было. Да, некоторые пугались бескрайней пустоты до заикания, но те, кому она приходилась по душе, никогда уже не становились прежними.
Бывало, оттолкнешься от инженерного корыта, закроешь глаза и дрейфуешь меж звезд. Там они такие яркие, что можно обжечься, а ощущение полной невесомости… нет ничего лучше. После такого становится неуютно даже на планете – хочется обратно, в космос, в место абсолютной свободы, где нет никаких границ.
Конечно, занятие это смертельно опасное: пустота не испытывает к людям ни малейшего сострадания. Одна ошибка и ты не вернешься домой. Но что есть жизнь, если в ней нет риска?
Из раздумий вырвал знакомый голос в рации. В последние годы Келлес снимал наушник только перед сном – когда в твоей ответственности целые звездные системы с миллиардами жителей, слова «выходной» и «перерыв» становятся лишь абстрактными идеями.
– Слушай, Хартри, мне нужна твоя помощь, – в голосе Лумара проступила паника, которую Келлес не слышал много лет, с тех пор, как они чуть не взорвались вместе с ядерным реактором поврежденного ретранслятора.
– Опять перепутал команды в терминале? – усмехнулся Хартри и в два глотка осушил бокал дешевого вина.
– Если так, то это был терминал управления самой Вселенной, – нашелся Лумар. – Ты не поверишь, что случилось. Беги сюда, это не шутка!
Они с Келлесом проработали напарниками почти тридцать лет: от простых сварщиков до инженеров, а теперь – системных администраторов кидонианского сегмента ИнтерСети. Так что Хартри ощутил панику старого друга как свою собственную.
– Показывай, – потребовал он, влетая в кабинет. Маленькое и на редкость мрачное помещение, освещенное только мерцанием голограмм да слабых огоньков на серверном оборудовании.
– Это система Последнего Исхода, – Лумар жестом прогнал голограмму с картой сектора и вывел небольшой квадратик со звездой в центре. Вокруг нее по относительно ровным орбитам закружились крохотные планетки. На орбитах, а также по периметру квадрата, мерцали кроваво-красные огоньки. Каждый из них представлял ретранслятор ИнтерСети и цвет означал его состояние: зеленый – в сети и отвечает на запросы, желтый – задержки в передаче, а красный …
– Все мертвы! – Лумар обвел рукой голограмму. На его лице было выражение торжествующего безумия. – Одномоментно. Двенадцать штук вывалились из сети и не отвечают на запросы.
Справа всплыло небольшое текстовое сообщение от местного ИИ: «Ошибка передачи сигнала. Провожу диагностику». Напарник ткнул в него пальцем.
– Уже десять минут так. Машина тоже нифига не понимает.
Келлес силой мысли вызвал перед собой голограмму с терминалом и набрал несколько команд для диагностики состояния маяков в системе. Они с минуту ждали результата, пока не пришло сообщение от ИИ: «Время истекло. Ответ не получен».
– Скажи вслух, ленивая машина! – потребовал Лумар.
– Обозначенные красным узлы недоступны, – ответил из-под потолка сухой синтезированный голос. За время работы на станции Келлес так и не смог понять, мужской у местного ИИ тембр или женский – все слова до скрипа в зубах бесцветны. – Все каналы связи потеряны, узлы в ячейке ГРС-К-112-754743 полностью выведены из строя.
– Уверен, что это не ошибка? – Келлес присел рядом с напарником и открыл историю событий. Судя по записям, ретрансляторы перестали
