— Ты не можешь знать наверняка, — возразил Бруно.

— Но это так! Когда я показывал ему дом, он сказал: «Моей даме здесь обязательно понравится. Она именно этого хотела». Все ради женщины. Я хочу посмотреть на нее. Ты говорил, твои друзья из Англии должны тебе что-то такое прислать…

— Да, вот, — произнес Бруно, неохотно разворачивая маленький сверток, который он принес с собой. — Это запись телешоу «Звезда в моей команде». Его показывали на прошлой неделе, и мои друзья его записали. Но я по-прежнему считаю, что ты должен оставить эту идею. Можешь ненавидеть Джо, но при чем здесь женщина?

— Ты думаешь, она не виновата? Как будто я не знаю таких особ. Они умеют выгодно продать свое тело.

Взяв у Бруно кассету, Витторио вставил ее в старый видеомагнитофон, стоявший в углу, наполнил два бокала вином, и друзья устроились перед телевизором.

— А вот и она! — провозгласил ведущий шоу. — Прекрасная, неподражаемая Эйнджел!

Из-за кулис вышла сексуальная блондинка с длинными волосами, ярким макияжем и потрясающей фигурой.

Выставляет себя напоказ, безжалостно подумал Витторио, разглядывая золотистое облегающее платье и блестящие украшения.

Женщина, привыкшая к тому, чтобы ей прислуживали, требующая для себя всего самого лучшего.

— Putana, — пробормотал он. — Проститутка.

— Это уж слишком, — возразил Бруно.

— Думаешь, обручальное кольцо может скрыть ее истинную сущность?

— Скорее всего, она его уже не носит. Друзья сказали мне, что она собирается разводиться.

— Значит, она потребовала мой дом в качестве прощального подарка? Как будто мне от этого легче!

Эйнджел глупо захихикала. Ее смех с каждой дразнящей ноткой становился все более сексуальным. Приложив кончики пальцев к губам, она огляделась по сторонам, будто говоря всему миру: «Какая же я глупая!»

Отличное представление, подумал Витторио. Этот глупый смех был рассчитан на то, чтобы завлекать мужчин. Он почувствовал, как у него по спине побежали мурашки, и от этого еще больше разозлился.

— Возможно, она действительно такая, как ты сказал, — произнес Бруно, задумчиво потягивая вино, — но ты не знаешь причину…

— Знаю! — презрительно бросил Таццини. — Ты что, не видишь?

Послышался хруст стекла — Витторио так сильно сжал в руке бокал, что тот треснул. Но он, кажется, этого не заметил. Его взгляд не отрывался от экрана, от освещенной прожекторами телевизионной студии, где красивая, соблазнительная женщина смеялась так, словно у нее не было никаких забот.

Вероятно, Эйнджел стоило позвонить на виллу и попросить кого-нибудь забрать ее из аэропорта, но молодая женщина рассудила, что, добравшись туда самостоятельно, она положит начало своей новой скромной жизни. Кроме того, ей хотелось приехать на виллу неожиданно, чтобы посмотреть на все в неприкрашенном виде.

Правда, вскоре она об этом пожалела. Хорошо быть независимой, когда путешествуешь налегке. Но когда везешь с собой кучу вещей, приходится помучиться, погружая их в такси, затем в поезд до Сорренто и в автобус до Амалфийского побережья. К тому времени, когда Эйнджел села в такси, которое должно было отвезти ее на виллу, она чувствовала себя ужасно уставшей.

Но, увидев Амалфийское побережье, она забыла обо всем. Эйнджел слышала об этом месте, часто любовалась его пейзажами на фотографиях, но картина, представшая перед ее взором, поразила молодую женщину своим величием. Крутые утесы, покрытые пестрой растительностью, устремлялись вниз, к морю.

— Они такие высокие! — восхищенно произнесла она. — А эти маленькие деревушки? Удивляюсь, как они не соскальзывают в море.

— Их защищает великий герой, — гордо сообщил таксист. — Легенда гласит, что Геркулес любил прекрасную нимфу по имени Амалфи. Когда она умерла, он похоронил ее здесь и окружил могилу утесами, чтобы они охраняли покой любимой. Однако местные рыбаки умерли бы с голоду без доступа к морю, и Геркулес построил для них деревни на этих утесах и поклялся, что всегда будет их защищать. И защищает по сей день.

Посмотрев вниз, Эйнджел обнаружила, что готова поверить легенде. Как еще можно объяснить то, что эти маленькие селения располагаются чуть ли не вертикально на крутых склонах?

— Далеко еще до виллы Таццини? — спросила она.

— Вилла Таццини — на самом верху. Лимонные сады ярусами спускаются вниз по склонам. Так деревья получают достаточное количество солнечного света.

— А лимоны созревают хорошие?

— Самые лучшие. Производители «лимончелло» готовы платить высокую цену за лимоны Таццини. От покупателей нет отбоя.

— Что такое «лимончелло»?

— Ликер из водки и лимонов. Божественный напиток.

Значит, у меня будет готовый рынок сбыта, с облегчением подумала Эйнджел.

— А вот и они, — внезапно сказал водитель, повернув руль. — Смотрите, это цветут лимоны.

Эйнджел молчала, завороженная волшебным зрелищем. У нее возникло ощущение, будто кто-то рассыпал по склонам корзину белых цветов. Мерцая в лучах солнца, они поражали своей удивительной красотой.

Эйнджел достала из сумочки зеркальце и посмотрелась в него. Она давно решила, что в новой жизни будет уделять меньше внимания своей внешности, но это было ее первое знакомство с новым домом, и она хотела выглядеть на все сто. Молодая женщина достала помаду и подкрасила губы.

Вскоре машина подъехала к кованым воротам. Они были незаперты, и таксист смог их открыть. Через несколько минут Эйнджел увидела виллу.

Это был большой трехэтажный дом, сложенный из серого камня. Наружная лестница вела на второй этаж, по всему периметру здания проходил крытый балкон.

Надземная часть фундамента была украшена фигурами животных, вырезанными из камня. Эйнджел невольно улыбнулась.

К парадному входу вели три ступеньки. Обнаружив, что дверь незаперта, Эйнджел попросила таксиста помочь ей внести в дом чемоданы. Оглядев просторный холл, молодая женщина нашла его очень уютным: пол вымощен красным кафелем, им же отделаны сводчатые проходы. Невероятно, но Эйнджел почувствовала себя здесь как дома.

Нужно быть благоразумной, оборвала она себя. Это ощущение — не что иное, как проявление сентиментальности. Не стоит принимать желаемое за действительное.

Однако, несмотря на все попытки Эйнджел противостоять охватившему ее чувству, оно переполняло все ее существо и было очень похоже на счастье.

Эйнджел заплатила водителю, отказавшись от его предложения отнести ее вещи наверх. Ей хотелось побыть одной, насладиться первыми минутами своего пребывания в этом удивительном месте.

Из холла наверх вела лестница с коваными перилами. Эйнджел начала медленно взбираться по ней, чувствуя себя словно во сне. Остановившись на полдороге, она выглянула в окно и поняла, что дом стоит на краю утеса. Отсюда были видны голубые волны моря, безмятежно колышущиеся под лазурным небом. Молодая женщина немного постояла у окна, вдыхая свежий воздух и прислушиваясь к едва слышному шелесту волн.