— Ей двадцать, и она очень сексуальна. Ему льстит, когда…

— Когда его, сорокадевятилетнего толстяка, видят рядом с ней?

Эйнджел рассмеялась.

— В действительности пятидесятидвухлетнего, но это секрет. Я сама узнала его возраст чисто случайно. Пока общество Мерри льстит его самолюбию, она может разговаривать с ним, как хочет. В любом случае он подарил виллу мне, сказав: «Я отдаю тебе этот дом в качестве компенсации».

— И все?

— Помимо этого я получила кругленькую сумму, но мне придется ограничить свои расходы до тех пор, пока я не соберу урожай лимонов. Часть территории виллы представляет собой фруктовый сад. Денег, полученных от продажи урожая, мне хватит на жизнь.

— Все равно тебе следовало бы потребовать от Джо большего. Он дешево отделался.

— Я знаю, но он мог на долгое время привязать меня к себе, обречь на бесконечную тяжбу с ним и его адвокатами. Я очень устала и поэтому согласилась. В конце концов, я всегда любила Италию.

Когда-то Эйнджел хотела изучать историю искусств, а затем переехать в Италию. Она даже выучила итальянский язык, но не смогла осуществить свою мечту, потому что ее любимый дедушка тяжело заболел.

Эйнджел готова пойти на что угодно, чтобы позаботиться о старике, который приютил ее после того, как в возрасте восьми лет она потеряла родителей.

— Привет, я Сэм, — просто сказал он, увидев внучку после пятилетней разлуки, и с тех пор они не расставались.

Они были бедны и с трудом сводили концы с концами, но очень любили друг друга. Когда здоровье Сэма пошатнулось, Эйнджел посвятила всю себя заботе о старике. Она даже порвала со своим бой-френдом, красавчиком Гэвином, когда он дал ей понять, что в их совместной жизни для Сэма места не найдется.

Чтобы выиграть немного денег, она решила поучаствовать в телевизионной викторине. Именно таким образом она познакомилась с Джо Клэнненом, акционером компании, являвшейся спонсором этого проекта. Джо был миллионером, и когда он сделал ей предложение, она приняла его ради Сэма.

Джо нужна была молодая сексуальная жена, и он заставил ее изменить имя. Имя «Анджела» казалось ему скучным и провинциальным, и он превратил его в претенциозное «Эйнджел». Оно идеально подходило «сексуальной штучке», какой он хотел видеть свою жену.

Он брал ее на каждую новую кинопремьеру, на открытие каждого фешенебельного ресторана, она всегда была разодета в пух и прах и увешана драгоценностями. Этим Джо хотел доказать всему миру, что грубый, неотесанный Клэннен вправе владеть женщиной, которая является предметом зависти для других мужчин.

Эйнджел делала все, чтобы угодить мужу, потому что была ему благодарна, ведь Сэм жил рядом с ней и ни в чем не нуждался. Старик казался счастливым, и этого было для нее достаточно.

Она стала настоящей знаменитостью, участвуя в различных реалити-шоу, хлопая ресницами, кокетливо хихикая — одним словом, делая все, чтобы Джо мог ею гордиться.

Но когда Эйнджел забеременела, Джо показал свое истинное лицо. У него было два взрослых сына от первого брака, и он не хотел, чтобы Эйнджел испортила фигуру. Он заявил, что ей нет надобности рожать. Последовала перебранка, в которой Эйнджел так решительно противоречила мужу, что он сдался, но все это было напрасно. Два дня спустя у нее случился выкидыш, и она погрузилась в длительную депрессию. Как выразился ее муж, она стала жалкой и невзрачной. Джо немедленно нашел себе двадцатилетнюю пассию, посчитав, что в свои двадцать восемь Эйнджел уже не так хороша, как прежде.

Эйнджел всегда знала, что под маской показного добродушия скрывается неприятный человек, а насколько он неприятный, она узнала во время развода, когда Джо выгнал ее и Сэма из дома, позволив им взять с собой только самое необходимое.

Деньги ничего не значили для Эйнджел. Если бы не Сэм, она бы уже давно ушла от Джо.

На смену безвкусному особняку в центре лондонского Вест-Энда пришел маленький домик на окраине, в котором Эйнджел поселилась вместе с Сэмом и двумя его компаньонами. Она сняла этот домик на короткий срок, потому что через несколько недель собиралась переехать на виллу Таццини.

Вечером накануне своей поездки в Италию Эйнджел заглянула в комнату Сэма.

— Завтра рано утром я уезжаю.

— Но зачем? — недоуменно спросил старик.

— Дорогой, я уже говорила тебе, что еду в Италию осмотреть дом, в котором мы с тобой будем жить. Джо подарил мне его в качестве компенсации при разводе.

— Какой еще Джо?

— Разве ты не помнишь Джо, моего бывшего мужа?

Сэм нахмурился.

— А куда подевался Гэвин?

— Мы с ним поссорились. Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения. Мы переезжаем в Италию. Это очень красивая страна. Посмотри, вот фотографии Амалфийского побережья, где мы поселимся. Скоро ты приедешь ко мне, и мы снова будем вместе.

Старик бросил на нее взгляд, полный любви и тепла.

— Зачем ты уезжаешь?

Витторио Таццини стоял у окна и ждал своего друга. Увидев его, он кинулся к входной двери и почти затащил Бруно внутрь.

— Ну что, принес? — нетерпеливо спросил он.

— Витторио, дружище, я все еще не уверен, что это благоразумно. Ты одержим.

— Конечно, я одержим! Меня дважды обманули. Человек, которого я считал своим другом, обокрал меня, вынудив продать дом, чтобы расплатиться с долгами. Его долгами, Бруно! Он убедил меня переписать их на мое имя и исчез. А еще этот Джо Клэннен, который, видя мое отчаяние, сбил цену. Я продал дом за бесценок только потому, что мне срочно понадобились деньги. Если бы мне заплатили справедливую цену, я бы не остался без гроша и не жил бы здесь. — Витторио презрительно оглядел убогую меблированную комнату, которую он снимал.

Бруно было жаль друга, но он тщательно это скрывал. Им обоим было по тридцать два. Они дружили с начальной школы. Никто не знал сурового, ожесточенного Витторио лучше, чем его друг. Никто так не переживал за него.

Бруно молча наблюдал за тем, как его друг меряет шагами комнату. Привыкший жить на просторной вилле Таццини, сейчас высокий широкоплечий Витторио напоминал дикого зверя, запертого в тесной клетке.

Витторио нельзя было назвать красивым: резкие черты лица, нос неправильной формы. Твердая линия рта свидетельствовала о несгибаемой натуре, о том, что этот человек мог одинаково сильно любить и ненавидеть и не прощал обид ни врагам, ни тем, кого любил.

Даже Бруно, его самый близкий друг, немного побаивался Витторио и сочувствовал тем, кто перешел ему дорогу.

— Почему тебе хотя бы на минуту не забыть об этом человеке?

— Как я могу о нем забыть? — неистовствовал Витторио. — Он вынудил меня снизить цену и фактически украл у меня дом! И знаешь для чего? Для того чтобы произвести впечатление на женщину!