– Да, и, хочу отметить, долго и счастливо, – кивнул Горюхин – Еще один момент. Как вы верно заметили, принц был не в восторге от предстоящего союза. Как по-Вашему, почему? Возможно, у него имелся на примете… кто-нибудь иной?

– Едва ли. Все источники сходятся в том, что принц никогда не проявлял особенного интереса к противоположному полу.

Горюхин вдруг покраснел, как помидор:

– А как же, простите за подробности, госпожа Ланц?

Даша мысленно усмехнулась.

– Действительно, после гибели принца графиня Эльва Ланц заявила о своей якобы с ним любовной связи, а стало быть, о правах на престол своего не рожденного еще ребенка. Никто, однако, всерьез ее слова не воспринял. Согласно общепринятой теперь версии, отцом мальчика был один из придворных лакеев.

Пунцовый до ушей Роман Юрьевич, уткнув глаза в стол, слегка кивнул:

– Ну а теперь, полагаю, настала пора подробнее остановиться на обстоятельствах преждевременной кончины нашего героя.

Боже, ну до чего же пафосный тип! Ну хоть вопрос наконец-то к месту – с него-то, собственно, можно было и начинать.

– Как уже сказано ранее, принц был убит накануне Каррэнской битвы – пятого сентября три тысячи двести семнадцатого года в восемь часов сорок две минуты утра. Часом ранее он в сопровождении отряда из трех человек выехал из лагеря на осмотр позиций; на обратном пути – на морнском правобережье – их поджидала засада. Нападение было внезапным, так что сориентироваться никто не успел: один магический заряд оглушил принца, другой сбросил обрыва в воду. Убийц – из было двое – схватили, однако… жертве помочь не смогли. Течение в том месте быстрое, так что даже и тела его найти не удалось. Благодаря современным – нашим – исследованиям известно, что водами реки оно было унесено прямо в море.

– Да, такая вот, в сущности, глупая смерть, – задумчиво проговорил уже вернувший самообладание Горюхин. – Но у Вас есть возможность всё исправить. За тем ведь Вы туда, кажется, и направляетесь?..

– Áнгеран лáннэ! – произнес вдруг молчавший до сих пор седовласый Кирилл Олегович, профессор альтернативной филологии.

– С‘áйен, óрриэйн – без запинки ответила Даша (то есть – «Взаимно, сударь»; а что еще скажешь на «Приветствую Вас, госпожа»?)

Далее последовал обмен еще несколькими арвельскими фразами в том же духе, затем – еще, только уже по-эвирски. Проверялись в основном наиболее употребительные речевые клише – их, даже в крайнем случае, должно было хватить за глаза.

Наконец языковой тест завершился – и в дело вступила Ольга Владимировна, куратор межизмеренных перемещений:

– Изложите, пожалуйста, легенду.

Легенда, собственно говоря, пригождалась редко – но скрупулезно составлялась каждый раз на случай всяких неожиданностей.

– Кодовое имя – Дорри́н Эрд…

(Имя всегда подбиралось наиболее близкое к действительному, фамилия же – самая распространенная в конкретной местности; в данном случае – эвирская: Эрдов этих там куры не клюют…)

– …мещанка близлежащего городка Та́рева. На месте событий оказалась случайно, собирая ягоды в лесу.

– Алгоритм решения поставленной задачи?

– Телепортация в заданную пространственно-временную точку. Первые десять минут – наблюдение. Затем – точечное вмешательство в… стычку у Морна: первый заряд не трогать, второй – скорректировать так, чтобы объект упал не в воду, а на небольшую выступающую скальную террасу. Далее – собственное туда перемещение (предварительно удостоверившись в отсутствии свидетелей) и по готовности запуск сигнала к активации обратного телепорта.

– Ваши действия в случае непредвиденных обстоятельств?

– Зависят от конкретной ситуации. Но в любом случае – максимально избегать внеплановых взаимодействий и возможно скорее выйти на связь с базой.

– По поводу механизма…

– Так, коллеги, – Виктор Петрович вновь взглянул на часы, – давайте уже девушку отпускать. И так полчаса угробили. Добро б еще в первый раз, но в двадцать пятый… Чего она там не знает? Ксеничка! – обернулся он к лаборантке. – Следующего позови.

Затем размашисто расписался в лежавшем перед ним листе – и, протянув его Даше, улыбнулся:

– Свободны!

~~~

До «свободы» было, конечно, еще далеко: допрос институтским руководством значился в обходном листе лишь первым из семи пунктов. Чтобы пройти все, ушел целый день, и в последний кабинет – Технического оснащения – она попала уже, что называется, под занавес.

– Я уж думал, не дождусь, – приветствовал ее всегдашний здешний обитатель (как ни зайдешь, на месте) Дима Васьков, – вот ведь копуша-то!..

– Чья б корова мычала, – буркнула Даша.

(Ничего обидного, разумеется, Дима в виду не имел, он и мухи не обидит, но надо ж на ком-то оотыграться за пропавший даром день: уж что-что, а терять время она терпеть не могла).

– Да ладно, ты чего, я же просто…

Дима открывал уже один из, должно быть, сотни ящичков, уставлявших всю дальнюю стену кабинета – совершенно идентичных и лишенных всяких опознавательных знаков. Для Даши всегда было загадкой, как он в них ориентируется. Как-то, однако, ориентировался – и при том весьма бойко. Но не на этот раз.

Закрыв один ящичек, он, чуть нахмурившись, тут же полез в другой, потом в третий, четвертый, всё ближе сдвигая брови с каждой новой попыткой… Но наконец на столе перед Дашей оказались два полагавшихся ей по регламенту миниатюрных датчика.

– Так, Дашут, вот тут распишись. Только… – Дима замялся. – В общем, вот этот, – он придвинул к ней один из датчиков, – нормальный, как обычно, а этот… Короче, пользуйся первым. Второй… ну, не то чтоб совсем уж не пашет – так, барахлит… Как резервный сгодится, думаю. Заменить ну совсем нечем, всё сегодня роздал… Но ты ж у нас молоток, справишься как-нибудь?..

– Давай уже, что есть, – Даше было всё равно: просто хотелось домой.

~~~

Собственно, и не дом это был, а съемная квартира, да еще и у черта на рогах (на большее институтской зарплаты не хватало).

Когда она, наконец, переступила порог своей комнаты, шел уже девятый час.

«Надо хоть маме позвонить, а то с ума сойдет…»

Судя по голосу, уже начала. Мама жила далеко, в другом городе, и всегда страшно за нее беспокоилась. Когда уже угомонится, наконец?!

И это она еще не в курсе, чем дочурка занимается…

Впрочем, на сей счет ей и дальше предстояло оставаться в счастливом неведении: Институт был секретным, официальное название его нигде не фигурировало, сообщать посторонним о фактической его деятельности строжайшим образом запрещалось. Оно и к лучшему. Пусть для мамы он будет обычной научной лабораторией.