Сидя в постели, он протирал глаза, пытаясь прийти в себя. Вдверь его дома сильно стучали, и чей-то голос что-то бессвязно кричал. Этот шуми разбудил Питера. Полагая, что его срочно вызывают к какой-нибудь роженице, оннабросил на плечи ночной халат, сунул ноги в туфли и выбежал из комнаты,столкнувшись на лестничной площадке с миссис Барлоу. Перепуганная грохотом, онаничего не понимала и металась без толку. Блад успокоил её и спустился открытьдверь.

На улице в золотых лучах восходящего солнца стоял молодойчеловек в изодранной одежде, покрытой грязью и пылью. Он тяжело дышал, глазаего блуждали. Находившаяся рядом с ним лошадь была вся в пене. Человек открылрот, но дыхание его прерывалось и он ничего не мог произнести.

Блад узнал молодого шкипера Джереми Питта, племянникадевушек, которые жили напротив его дома. Улица, разбуженная шумным поведениемморяка, просыпалась: открывались двери, распахивались ставни окон, из которыхвыглядывали головы озабоченных и недоумевающих соседей.

— Спокойней, спокойней, — сказал Блад. —Поспешность никогда к добру не приводит.

Однако юноша, в глазах которого застыл ужас или, быть может,страх, не обратил внимания на эти слова. Кашляя и задыхаясь, он наконецзаговорил:

— Лорд Гилдой тяжело ранен… он сейчас в усадьбеОглторп… у реки… я перетащил его туда… он послал меня за вами… Скорее к нему…скорей!

Он бросился к доктору, чтобы силой увлечь его за собой вночном халате и в домашних туфлях, но доктор уклонился от тянущихся к нему рук.

— Конечно, я поеду, — сказал он, — но не вэтом же наряде.

Блад был расстроен. Лорд Гилдой покровительствовал ему содня его приезда в Бриджуотер. Бладу хотелось отплатить чем-нибудь за хорошееотношение к нему, и он был огорчён тем, что для этого представился такойпечальный случай. Ему хорошо было известно, что молодой аристократ был одним изгорячих сторонников герцога Монмута.

— Конечно, я поеду, — повторил Блад. — Нопрежде всего мне нужно одеться и захватить с собой то, что нам можетпонадобиться.

— Мы теряем время!

— Спокойно, спокойно. Мы доедем скорее, если не будемспешить. Войдите и подождите меня, молодой человек.

Жестом руки Питт отклонил его приглашение:

— Я подожду здесь. Ради бога, поспешите!

Блад быстро поднялся наверх, чтобы одеться и захватить сумкус инструментами. Расспросить о ранениях лорда Гилдоя он мог по дороге в усадьбуОглторп. Обуваясь, Блад разговаривал с миссис Барлоу, дал несколько поручений,распорядившись заодно и насчёт обеда, которого, увы, ему так и не суждено былоотведать.

Когда доктор наконец спустился на улицу вместе с миссисБарлоу, кудахтавшей, как обиженная наседка, он нашёл молодого Питта в окружениитолпы напуганных, полуодетых горожан. В большинстве это были женщины, поспешносбежавшиеся за новостями о битве. Не составляло труда догадаться, какие именноновости сообщил им Питт, ибо утренний воздух сразу же наполнился плачем игорестными стенаниями.

Увидев доктора, уже одетого и с сумкой для инструментов подмышкой, Питт освободился от окружавшей его толпы, стряхнул с себя усталость иотстранил обеих своих тётушек, в слезах цеплявшихся за него. Схватив лошадь зауздечку, он вскочил в седло.

— Поехали! — закричал он. — Садитесь позадименя!

Не тратя слов, Блад последовал этому совету, и Питт тут жедал шпоры лошади. Толпа расступилась. Питер Блад сидел на крупе лошади,отяжелённой двойным грузом. Держась за пояс своего спутника, он начал своюодиссею. Питт, которого Блад считал только посланцем раненого мятежника, насамом деле оказался посланцем Судьбы.

Усадьба Оглторп стояла на правом берегу реки примерно в милек югу от Бриджуотера. Это был серый приземистый, в стиле эпохи Тюдоров, дом,фундамент которого покрывала густая зелень плюща. Приближаясь к усадьбе подороге, проходившей среди душистых фруктовых садов, мирно дремавших на берегуПарретта, искрившегося под лучами утреннего солнца, Блад с трудом мог поверить,что находится в стране, раздираемой кровопролитной междоусобицей.

На мосту, при выезде из Бриджуотера, их встретил авангардусталых, измученных беглецов с поля битвы. Среди них было много раненых.Напрягая остатки своих сил, они торопливо ковыляли в город, тщетно надеясьнайти там кров и защиту. Их глаза, выражавшие усталость и страх, жалобноглядели на Блада и его спутника. Несколько охрипших голосов предупредили их,что погоня уже близка. Однако молодой Питт, не обращая внимания напредупреждения, мчался по пыльной дороге, на которой количество беглецов из-подСеджмура всё увеличивалось. Вскоре он свернул в сторону на тропинку,проходившую через луга, покрытые росой. Даже здесь им встречались разрозненныегруппы беглецов, разбегавшихся во всех направлениях. Пробиваясь сквозь высокуютраву, они боязливо оглядывались, ожидая, что вот-вот покажутся красные камзолыкоролевских драгун.

Но поскольку Питт и его спутник приближались к местурасположения штаба Февершема, человеческие обломки битвы вскоре перестали ужеим встречаться.

Сейчас мимо них тянулись мирные фруктовые сады; деревья былиотягощены плодами, но никто не собирал их, хотя время приготовления сидра уженаступило.

Наконец они спешились на каменные плиты двора, где ихприветствовал опечаленный и взволнованный владелец усадьбы — Бэйнс.

В огромной комнате с каменным полом доктор нашёл лордаГилдоя — высокого человека с массивным подбородком и крупным носом. Еголицо покрывала свинцовая бледность, он лежал с закрытыми глазами, вытянувшисьна сделанной из тростника кушетке, стоявшей у большого окна. Лорд с трудомдышал, и с каждым вздохом с его синих губ срывались слабые стоны. Околораненого хлопотали жена Бэйнса и его миловидная дочь.

Несколько минут Блад молча рассматривал своего пациента,сожалея, что этот молодой аристократ с блестящим будущим должен был рисковатьвсем и, вероятно, даже своей жизнью — ради честолюбия бесчестногоавантюриста. Вздохнув, Блад опустился на колени перед раненым и, приступая ксвоим профессиональным обязанностям, разорвал его камзол и нижнее бельё, чтобыобнажить изуродованный бок молодого лорда, а затем велел принести воды, полотнаи всё, что ему требовалось.

Полчаса спустя, когда драгуны ворвались в усадьбу, Блад ещёзанимался раненым, не обращая внимания на стук копыт и грубые крики. Его вообщенелегко было вывести из равновесия, особенно когда он был поглощён своейработой. Однако раненый, придя в сознание, проявил серьёзную озабоченность, аДжереми Питт, одежда которого выдавала его причастность к событиям, поспешилспрятаться в бельевом шкафу. Владелец усадьбы заметно волновался, его жена идочь дрожали от страха, и Бладу пришлось их успокаивать.