Да, конечно, Папа...

Мой отец пробовал при возможности разряжать ситуацию. Ядумаю, именно поэтому он и оставался в Конгрессе так долго. Он мог поцеловатьсамого некрасивого младенца, известного человечеству и все еще придуматьсказать кое-что хорошее. "Он - такой нежный ребенок", сказал бы он,когда ребенок имел гигантскую голову, или, "я буду держать пари, что она -самая милая девочка в мире ", если у неё все лицо было в родинках. Однаждыпоявилась леди с ребенком в инвалидном кресле. Мой отец взглянул на него исказал, "держу пари десять к одному, что ты - самый умный ребенок вклассе". И он был! Да, мой отец был велик в подобных вещах. Он могпосоревноваться с лучшими. И он не был плохим человеком, особенно если учестьфакт, что он не бил меня. Но он не был дома, когда я рос. Я испытываю крайненеприятное чувство, когда сегодня люди оправдывают свое поведение любымобразом, включая свое воспитание. Мой папа ..., он не любил меня ... именнопоэтому, я стал стриптизёром и участвовал в шоу Джерри Спринджера... Это меняне извиняет, я просто говорю это как факт. Мой отец отсутствовал девять месяцевв году, живя в Вашингтоне, округе Колумбия, в квартире на расстоянии тристамиль от дома. Моя мать не уезжала с ним, потому что они оба хотели, чтобы я рос"также как и они".

Конечно, отец моего отца брал его на охоту и рыбную ловлю,учил его играть в бейсбол, устраивал вечеринки по случаю его дня рождения -маленькие события, которые дополняли детство перед взрослой жизнью. С другойстороны, мой отец был для меня незнакомцем, я слабо знал его. В течение первыхпяти лет моей жизни я думал, что все отцы живут где-нибудь в других местах. Такбыло до тех пор, пока мой лучший друг, Эрик Хантер, не спросил меня в детскомсаде, кем был тот парень, который пришёл в мой дом прежде ночью, и тогда японял, что вещи были не такими, как я себе их представлял.

"Он - мой отец", сказал я гордо.

"О ," сказал Эрик так, как будто хотел отобрать уменя Милки Вей, " я и не знал, что у тебя есть отец".

Сказанное послало меня в нокаут.

Итак, меня воспитывала мама. Она была приятной и нежной,такой мамой, о которой большинство людей только мечтают. Но в моей жизниотсутствовало мужское влияние, и вместе с моим разочарованием в отце, сделалименя чем-то вроде мятежника, еще в юности. Не плохим мятежником, заметьте себе.Я и мои друзья могли выбраться вечером и мыть автомобильные окна время отвремени или есть жареные арахисы на кладбище позади церкви, но в пятидесятых,это было тем, что заставляло других родителей говорить серьёзно со своимидетьми, «Ты ж не хочешь походить на молодого Картера? Он находится на пути,ведущей в тюрьму».

Я. Плохой парень. Из-за того, что ел жареные арахисы накладбище. Решайте сами.

Так или иначе, мой отец и Хегберт, не находили общего языка,но это было не только из-за политики. Нет, кажется, что мой отец и Хегбертдавно знали друг друга. Хегберт был приблизительно двадцатью годами старшемоего отца, и прежде, чем он стал священником, он работал на отца моего отца.Мой дедушка - даже притом, что он провёл много времени с моим отцом - былдействительно ублюдком, когда-либо существовавшим. Между прочим, он был однимиз тех, кто сколотил богатство семейства, но я не хочу, чтобы Вы воображали егокак человека, который надрывался, работая старательно и наблюдая, как его делорастет, медленно процветая со временем. Мой дедушка был более умен, чемказалось. Деньги он заработал простым путём - он начал как контрабандистспиртных напитков, накапливая богатство благодаря сухому закону, привозя ром изКубы. Тогда он начал покупать землю и нанимать испольщиков, которые работали нанего. Он забирал девяносто процентов денег испольщиков, сделанных на их урожаетабака, затем давал взаймы им деньги всякий раз, когда они нуждались, наминимальных процентных ставках. Конечно, он не требовал возврата долгаденьгами, вместо этого, он забирал землю или оборудование. Он звал это"его моментом вдохновения", он открыл банк по имени «Банковское делои Ссуда Картера». Единственный другой банк в радиусе двух округов загадочносгорел дотла, и с началом Депрессии, он повторно не открылся. Хотя каждый знал,что действительно случилось, но никто ничего не говорил из страха мести, и ихопасение было не безосновательно. Банк не был единственным зданием, котороезагадочно сгорело дотла.

Его процентные ставки были возмутительны, и постепенно онначал накоплять больше земли и собственности, когда люди не выполнялиобязательств по ссудам. Когда Депрессия усилилась, он прибрал к рукам множествокоммерческих фирм во всем округе, оставляя первоначальных владельцев работатьза зарплату, платя им достаточно, чтобы удержать их на месте. Он сказал им,что, когда экономика придет в норму, он продаст их бизнес назад им, и людивсегда верили ему.

Однако он так и не сдержал своего обещания. В конце онуправлял обширной частью экономики округа, и он злоупотреблял своим влияниемлюбым вообразимым способом.

Я хотел бы сказать Вам, что он, в конечном счете, умеружасной смертью, но это не так. Он умер в зрелом старом возрасте, в постели сосвоей любовницей на своей яхте вблизи Каймановых Островов. Он пережил и своихжен и своего единственного сына. Какой конец для такого парня, а? Я познал, чтожизнь не справедлива. Если люди преподают что-нибудь в школе, то так и должнобыть в жизни.

Но вернемся назад к истории... Хегберт, когда он понял какимублюдком мой дедушка действительно был, оставил работу и стал священником,затем возвратился в Бьюфорт и начал миссионерскую деятельность в той же самойцеркви, которую мы посещали. Он потратил первые несколько лет, совершенствуяежемесячные проповеди о зле жадности и огненной гиене, и это оставило ему маловремени для чего-нибудь еще. Ему было сорок три прежде, чем он женился; емубыло пятьдесят пять, когда родилась его дочь - Джейми Саливан. Его жена, тонкиймаленький человек двадцатью годами моложе его, пережила шесть выкидышей, преждечем родилась Джейми, и в конце она умерла при родах, делая Хегберта вдовцом,который должен был растить дочь самостоятельно.

Следовательно, история была отражена в пьесе.

Люди знали историю даже прежде, чем состоялась премьерапьесы. Это была одна из тех историй, которая следовала вместе с Хегбертом,когда он крестил ребенка или присутствовал на похоронах. Каждый знал об этом, иименно поэтому, так много людей получали порцию эмоций всякий раз, когда онивидели Рождественскую пьесу. Они знали, что она базировалось на чем-тореальном, и это придавало ей особенное значение.

Джейми Саливан была старшеклассницей в средней школе, точнотак же как и я, она была уже выбрана, чтобы сыграть ангела, так как больше ни укого на эту роль шансов не было. Это, конечно, сделало пьесу еще особеннее втом году. Назревало большое событие, возможно даже самое большое в практикемисс Гарбер. Она была преподавателем драмы, и, когда я в первый раз её встретилв классе, она светилась от предвкушения предстоящих событий.