Лучи солнца, проникая сквозь большие окна, наполняли кабинет светом. Настроение было на нуле. Вернувшись минут через десять, генерал снова налил нам горячего чаю. Мы молча его пили, тишину нарушал лишь уничтожавший бумагу агрегат, иногда разражаясь пиканьем, когда Минин толкал в него слишком много листов разом. Через пятнадцать минут, уничтожив все документы, Минин присоединился к чаепитию.

– Так, – многозначительно произнес генерал. – Даю вам с Мининым неделю на написание подробного отчета, а потом в санаторий.

– В санаторий? – переспросил я.

– Да, в Подмосковье поедешь, как аспирант Тимирязевки, подлечишься, отдохнешь. Ничто так не восстанавливает силы, как хороший сон. – Минин достал из кармана пиджака путевку и передал ее мне.

– Спасибо, у меня еще просьба имеется, можно? – обратился я к генералу.

– Выкладывай.

– Я кандидатскую написал, мне бы защититься. Только у меня нет научных публикаций, – посетовал я.

Генерал снова подошел к трюмо, откуда были взяты издания с моими публикациями. Поискав что-то среди бумаг, он взял какие-то журналы и протянул мне. Я открыл первый попавшийся в том месте, где был желтый язычок закладки.

– Это что, мои научные статьи? – удивился я.

– Да, – сухо ответил генерал. – Минина благодари, это он тут науку твою двигал.

Я встал и поблагодарил сначала Минина, потом генерала рукопожатием.

– Сергей Анатольевич, организуй ему комиссию.

– Сделаем, – ответил Минин, судя по всему, он был готов к такому поручению.

– О-о-о, время обеда, товарищи офицеры, пойдемте в столовую, – закончил деловую беседу генерал.

Столовая располагалась на веранде. Согретая лучами летнего солнца, она смотрелась как в каком-то добром кино. Антонина, знавшая распорядок хозяина дачи, накрыла нам на стол. Мы ели окрошку на квасе. Я делился впечатлениями о своей жизни в Китае. Когда рассказывал казусы, все дружно смеялись, – за столом была почти семейная идиллия. Генерал, как рачительный хозяин, отпустив Антонину, сам наливал нам добавки. Окрошка была знатная.

* * *

Вскоре я уехал в подмосковный санаторий «Старко», приписанный к какому-то федеральному министерству. В санатории я планировал не только отдохнуть, но и подготовиться к защите кандидатской диссертации. Для души взял переписку Достоевского с Майковым – люблю творчество и одного и другого.

Нужно признать, что денег на мой отдых управление не пожалело: просторный люкс, потолки с лепниной, большие окна, резная мебель… Да и природа вокруг была сказочная – сосновый бор с небольшими озерцами. Трехразовое питание по спецменю, которое я каждый день утверждал лично, и крепкий сон должны были вернуть меня к делам отдохнувшим и окрепшим.

Из процедур мне назначили электросон с музыкотерапией, лечебные ванны и массаж. Для снятия напряжения с позвоночника прописали душ Шарко – лечение струями воды под высоким давлением. За все время отдыха я не пропустил ни одной процедуры.

За два дня до окончания санаторного отдыха меня навестили Минин и Никифоров.

– Салют пенсионерам! – шутливо крикнул, завидев меня издалека, Никифоров.

Я был в спортивном костюме и кепке, натянутой на глаза. Ничто во мне не выдавало военного разведчика ГРУ.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – официально, но с улыбой поприветствовал его я. Мы поздоровались сначала с ним, потом с Мининым.

– Ну, как отдых? – спросил Владимир Георгиевич, вдыхая насыщенный воздух соснового бора.

– Спасибо, Владимир Георгиевич, я так не отдыхал много лет.

– Знаю, знаю, потому-то и сказал лучший номер приготовить! – скромно похвастался генерал.

– Ну что? По шашлыкам? – спросил радостно Минин.

– Так я это… я не приготовил ничего, – ответил я, застигнутый врасплох.

– У нас все с собой, – торжествующе воскликнул Минин, поднимая вверх пару пакетов.

– Пойдем, пойдем, – подгонял генерал, идя впереди.

По его уверенной походке я понял, что он здесь не впервые. Как, впрочем, и Минин.

Мы вошли в лес и, немного пройдя, оказались на нужном месте. Развели небольшой костер. Пока генерал любовался красотами, дышал полной грудью и хвалил чистейший лесной воздух, мы с Сергеем Анатольевичем занимались шашлыками и накрывали импровизированный стол – огромный пень какого-то дерева.

– Ну что, готово? – крикнул Никифоров.

– Так точно! – отозвался Минин.

– Прошу к столу, – позвал я генерала.

Подойдя к пню, он одобрил нашу работу:

– Добрый стол!

Когда первые три шашлыка были готовы, генерал подмигнул Минину. Тот достал из пакета водку «Офицерская» и три граненых стакана.

– Наливай! – скомандовал он Минину.

Полковник налил до краев сначала мне, потом на донышке генералу и полстакана себе. Повисла пауза.

– Алексей Петрович, поздравляю с присвоением очередного воинского звания – капитан! – торжественно произнес генерал, протягивая мне руку. Минин поднял стакан. У меня по спине от лопаток до поясницы пробежала электрическая волна.

– Служу России! – негромко, но не менее торжественно ответил я.

Минин, поздравляя, тоже пожал мне руку. Чокнувшись, выпили до дна.

– Закусывайте, – сказал генерал, протягивая нам с Мининым свежие огурчики.

Мы закусили. Взяв каждый по шампуру, принялись за удавшийся на славу шашлык. Я отрезал краюху черного хлеба и стал заедать им мясо. Водка, шашлык, лес – романтика. Мы с Мининым съели все до куска, а генерал, оставив на шампуре парочку кусочков, принялся за овощи.

– А ты думал, салют будет? – спросил он, посылая в рот шпинат. – Не та профессия у нас, капитан, не та…

– Я понимаю.

– Кстати, – вспомнил генерал, – после санатория заедешь ко мне, получишь новые погоны и удостоверение.

– Меня даже не проверяли на детекторе лжи, – напомнил я.

– Такую проверку проходят, начиная с майора, идя на подполковника, – пояснил Никифоров. – Вон, спроси у Минина. – Генерал кивнул головой в сторону моего куратора, жующего салат.

Тот утвердительно мотнул головой.

Мы выпили еще, закусили новой порцией шашлыков. Никифоров рассказал несколько бородатых анекдотов про разведчиков.

– А вот еще такой, – продолжал генерал. – Знаешь, как английская разведка поймала в Лондоне советского агента, считавшегося неуловимым? Было приказано схватить человека, который выйдет из общественного туалета, на ходу застегивая ширинку!

Мы рассмеялись, но больше от того, что генерал показал короткую пантомиму.

Романтическая атмосфера и действие водки пригласили в мои мысли ностальгию. Мне вспомнилось, как в юности я пару раз ездил в пионерлагерь под Хабаровск…